Заповедник для академиков

Она дотронулась до его щеки, она почувствовала, что именно такая ласка ему нужна. Он прижался к ее ладони мокрой от пота и слез щекой, потом сказал: «Вот и отлично, вот он и ушел».

И удобно улегся в постель, подогнув ноги. Альбина накрыла его одеялом и долго сидела, глядя на его резкий профиль. Дыхание фюрера становилось все ровнее, он спал глубоко и спокойно. Альбина почувствовала к нему нежность, как к любому мужчине, которому отдалась сама, по доброй воле, несмотря на то что эта воля питалась ненавистью к Алмазову и его хозяевам.

– Что тебе приснилось? – спросила она утром. – Ты даже кричал.

– Прости, – сказал Гитлер. Он торопился, подбирал с тарелки овсянку. – Мне приснилось, что я снова на фронте, за мной пришел мой взводный, чтобы позвать меня в атаку, из которой я не вернусь живым… Как странно, я забыл этот сон, а как ты спросила – сразу вспомнил во всех деталях. И я очень испугался… – Гитлер налил себе в чашку кофе и продолжал: – Я тебе должен сказать, что на фронте я был весьма отважным солдатом и сам вызывался в вылазки и в атаку. Странно, почему я так испугался во сне.

– Если ты расскажешь об этом своему генералу Гаусгоферу, он скажет, что тебя посетил дух ледяного мира.

– Ты несерьезно относишься к генералу, – сказал Гитлер. – Хотя тебя можно понять – ты женщина и не совсем хорошо знаешь немецкий язык. Мне даже странно, что ты возродилась не в Германии.

– Я старше твоей Гели, – сказала Альбина. Уже не в первый раз… Гитлер не слышал этих слов и никогда не услышит, для него время существовало в некоей иной плоскости.

– И что ты намерен делать с русскими? – спросила Альбина, глядя на любовника открыто и доверчиво, и Гитлер с умилением подумал, что Альбина никогда не кичится умом, она доверяет ему.

– Я еще не решил, – сказал Гитлер. – Сегодня у меня совещание в Генеральном штабе.

– Я так боюсь, что Сталин решит первым.

– Этого не будет. – Гитлер бросил на стол салфетку и поднялся. – Прости, но я спешу, – добавил он и быстро ушел из комнаты.

* * *

В тот же день Альбину навестил сам Рудольф Гесс, ближайший соратник фюрера и в то же время верный ученик генерала Гаусгофера.

Гесс был приятен Альбине – он был всегда вежлив, сдержан и грустен. Альбина предпочитала грустных людей. Все ее возлюбленные были грустными людьми.

Альбина с удовлетворением подумала, что Гесс все же не умнее других мужчин и, зная о ее влиянии на фюрера, полагает, что он сам сможет ею управлять. Ну что ж, пускай он так думает.

– Сверкающая ложа, – сказал Гесс, шагая по гостиной и иногда подходя к окну, как бы проверяя, не подобрался ли кто к дому; но к дому подобраться было невозможно, – полагает, что, прежде чем начинать поход на Польшу, за которой твердо стоят Англия и Франция, фюрер должен достичь соглашения со Сталиным.

– Почему? – спросила Альбина, для которой и название ложи, и даже имена ее членов не были пустым звуком. Еще в мае она попросила верного друга – адмирала Канариса – достать для нее всю литературу по магическим силам Запада и Востока, а также рассказать, что адмирал знает о магах и астрологах, окружающих фюрера. Сказала наивно, как ребенок, который, еще не научившись толком читать, просит купить ему энциклопедию. Нестарый разведчик, единственный, пожалуй, из всех мужчин на свете, догадывался об удивительных способностях и необычном характере Альбины, которая, хоть и могла в мгновение ока избавиться от опеки адмирала, добровольно осталась под его покровительством. Более того, она соглашалась на прогулки в его обществе и рассказывала ему, вдали от чужих ушей, о некоторых новостях и мелочах, подслушанных у фюрера, о которых иным способом адмирал никогда бы не узнал.

Адмирал не только принес ей кипы книг и журналов, но и привел эксперта, которого специально держал для этой цели.

Так что любое слово Гесса, любую его просьбу Альбина знала заранее.

– Наш фюрер, – говорил Гесс, поддерживая с любовницей Гитлера тон доброго товарища, – недооценивает значения этого взрыва, его астрального смысла. Я понимаю, дорогая фрау, что для вас это все темный лес, – в ответ на добрую улыбку Гесса Альбина растерянно голубоглазо улыбнулась, – но можете поверить мне, что достаточно авторитетные ученые, постигшие тайны космических сил, уже высчитали, что этот взрыв – не более как отражение борения льда и пламени, силы нордической расы и скопища грязных мутантов.

– А что теперь делать? – спросила Альбина.

– С нашей стороны было бы безумием сейчас ускорять подготовку к большой войне, чем так всерьез занят фюрер, – ответил Гесс, надвинув на глаза слишком толстые мохнатые брови, – мы не сможем победить чуждый нам космический разум, проявившийся в этой бомбе, без помощи всего арийского мира.

– Но простите, Рудольф, я в самом деле не понимаю…