Запоздавшее возмездие или Русская сага

не убивать, но так отделать провинившегося, что тот до самой смерти будет

передвигаться ползком наощупь - глаза ему выколю, морду испишу бритвой.

Конечно, не сам - найду, мол, помощников-исполнителей. Думаешь, не поверили? Еще как поверили.

Сидякин молча кивнул - возражать не стал.

-- Ожидая обещанной немалой платы, развернулись мои парни в полную силу. Несогласных били смертным боем, тех, кто приносил меньше установленной мною нормы, тоже учили покорности и активности, - рассказчик, малость поколебался, добавил траурным тоном. - Правда, одна немощная бабка испустила дух, безногий инвалид перекочевал на больничную койку, пацан получил вторую инвалидность, но все это - неизбежные издержки, без них не обойтись.

Сидякин представил себе избиваемых нищих калек и задумался. Стоит ли рисковать, подставлять свою голову и больной хребет? Может быть, намного лучше подрабатывать сапожным мастрством? Раскопают лягавые созданную Семенчуком преступную компанию - оба они загремят на Колыму.

Будто подслушав опасливые мысли компаньона, Федька резко изменил криминальные рассуждения, с неменьшим азартом принялся описывать тысячные прибыля, перспективы расщирения успешно начатого дела.

-- На прошлой неделе удалось найти самого настоящего артиста. Пацан еще, четырнадцать годков, а так изображает паралитика - самый опытный даритель не заметит подвоха. Голова подрагивает, правая рука поддерживает больную левую, олин глаз с"ужен, второй расширен... Артист, самый настоящий артист! Ежедневно приносит две нормы да еще хвастается увеличить дань... И еще имеется источник - младенцы. Они - на расхват, у меня их восемь штук, двое с обрубками вместо ножек. За каждого беру определенную мзду, за безногих - двойную. Представляешь, сидит на улице бедная мамаша с больным ребенком на руках, подайте Христа ради на лечение сына! Милосердные бабенки в очередь становятся, чтобы бросить несчастной женщине червонец... Короче, выздоравливай поскорей, мы с тобой так развернемся, что собственные особняки построим, за границей поселимся, черную икру банками жрать станем...

-- А сейчас где живешь?

-- Так я тебе уже говорил! Дом получил по наследству в Гореловке деревушка неподалеку от Москвы. Конечное дело, далеко не дворец и не барское имение, но жить можно. Подрядил соседскую девку - убирается, еду готовит, стирает-гладит. Все путем, дружище, все ладно.

-- А вдруг лягавые заметут?

-- Во первых мы не станем рекламировать свою фирму. Во вторых, лягавым тоже охота жрать икорку и пить водочку - купим одного-другого, остальные мигом заткнутся. Я уже приметил двух сыскарей, как говорится, вошел с ними в контакт. Ничего парни, смышленные.

Тревога не покинула Сидякина, но она уменьшилась, сжалась в щетинистый комок. С таким ловкачем, как Федька, не пропадешь - на все у него имеются ответы, во всем он разбирается. Жить хочется всем, и жить не считая в кармане гроши - покупать все, что пожелаешь, пить коньяки и шимпанское. На сапожные заработки не развернешься, дай Бог, чтобы хватило на хлеб и молоко.

После того, как Семенчук покинул отделение, старшина вскрыл принесенный им пакет. Кажется, главарь нищей братии не соврал - живет по потребностям. Кроме непременных яблок и заморских апельсин-мандарин, бутылка коньяка, банка кетовой икры, балычек, дорогая колбаса.

-- Неужто жинка расстаралась? - с завистью сглотнул вязкую слюну помирающий сосед. - По нашим временем - буржуйское угощение. Что она у тебя в ЦК работает или ворует?

-- Работает, - не стал вдаваться в опасные подробности Сидякин. Прилично получает.

-- На то, что ты ее прилюдно крыл матом, не обиделась?

-- Бабам обижаться не след, мужик отругает, а ночью приласкает. Такова житуха - ни изменить, ни подправить.

Выдал философское изречение и прочно замолчал, с жадностью отпивая из горлышка бутылки крепкий армянский коньячок, заедая его толстым пластом балыка, положенного на краюху ароматного хлеба. Не чета серятине, которую выдают по кусочку в больничной столовке. В дополнение к тарелке супа с плавающим кусочком моркови и перловой каши, уже застревающей в горле...

* * *

Выписка недавно безнадежного паралитика происходила в максимально торжественной обстановке. Врачи и медсестры поочередно влетали в палату, поздравляли, желали безоблачных дней и счастливых ночей, наперебой советовали какие лекарства принимать, какой режим соблюдать. Неврапатолог в последний раз ощупывал свободные от корсета позвонки, терапевт выслушивала сердце. Процедурная сестра на прощание всадила укольчик, дежурная положила на прикроватную тумбочку пару пластинок дефицитного лекарства.

Еще бы им не радоваться! Лежащий пластом старшина не только поднялся с кровати, но и покинет госпиталь на своих ногах! Подобных достижений в госпитале - по пальцам можно пересчитать.