Запоздавшее возмездие или Русская сага

Если признаться честно, Марку больше по душе отцовский вариант, школа прискучила ему, сверстники в классе и во дворе вызывают устойчивую антипатию, круто замешанную на боязни. А тут - самостоятельность, деньги!

-- Мать не позволит бросить школу, - с тайной надеждой на отцовскую поддержку проскрипел "доходяга". - Ни за что не разрешит!

-- А мы ее и спрашивать не станем! Мужики мы с тобой или не мужики!

Казалось, тема разговора исчерпана, достигнуто полное взаимопонимание. Если отец прикажет, мать противиться не станет. Единственный, еще не раскрытый секрет - куда предстоит переселиться, чем заниматься?

Отец с сыном молча миновали один перекресток, другой. Так же молчком сели в автобус, потом пересели на трамвай. Цель поездки для Марка неизвестна, но спрашивать об этом отца он считал недопустимой дерзостью. Вдруг эта дерзость нарушит хрупкую доброту старшины, он озлится и пошлет сына-глупца... по известному адресу. Тогда придется возвращаться в опостылевшую школу и по вечерам выслушивать нудные нравоучения матери.

Через полтора часа Сидякины, наконец, достигли намеченной цели Бауманского парка. Почему именно этот парк избрал Прохор для нелегкого разговора с сыном - неизвестно.

Прочно утвердившись на скамейке, дождавшись, когда Марк осторожно присел на ее край, он начал издалека.

-- Человек, прыгнувший со скалы в воду, глубина которой ему неизвестна, рискует расшибить голову о подводный камень... Верно? - Марк, недоумевая, осторожно кивнул: действительно так. - Я это к тому, что нужно начинать с малого. У тебя за душой - ни знаний жизни, ни опыта... Только не вздумай возражать, что и как делать, мне лучше знать, - раздраженно прикрикнул он, будто сын уже осмелился противиться. - На первых порах станешь просить на улицах милостыню. Как это делать - научат...

-- Мать говорит - просить стыдно, - заикнулся было "доходяга". - Я не могу...

-- Сможешь! Прямо сейчас поедем ко мне, у матери больше не появишься. Там и решим все остальное. Гляди, недоносок, не сделаешь так, как скажу изувечу. Я - отец, мне все дозволено.

Насмерть перепуганный Марк не стал возражать или снова ссылаться на материские советы, ограничился бессмысленным шипением...

* * *

Семенчук с восторгом вертел-крутил нового своего подшефного. Сидящий рядом Сидякин недовольно взирал на сцену представления. Он старался приглушить приступы жалости, но они то и дело мучили его. А Марк покорно поворачивался - лицом к "экзаменатору", боком, спиной. Все это ему знакомо по визитым в поликлинику, только теперь вместо врача - колченогий мужичонка.

-- Ежели натянуть на него рванье, все кошельки мигом раскроются. Как не пожалеть несчастного мальчика... Ну-ка, согнись и покашляй! Да не так, немтырь, хватайся руками за грудь, тряси головой... Гляди, - показывал он страдальческую позу "умирающего". - Теперь повтори! Не позабудь усилить заикание!

Марк покорно повторял. На первых порах осмотр походил на интересную игру, в которой он был главным действующим лицом.

-- Не так, - поморщился Семенчук. - Никто тебе не поверит... Впрочем, на первых порах поработаешь с Хмырем, тот научит - ловкий пацаненок, хитрый до невозможности.

-- Только накажи своим мордоворотам не бить Марка, вообще обходить его стороной, - угрюмо потребовал Сидякин. - Узнаю про побои - зубы выдеру через задницу!

-- Конечно, конечно, дружище! - заторопился Федька. - Пальцем не тронут твоего сына, мало того, станут защищать.

Марк слушал и недоумевал. За что его должны избивать, за какую провинность? Мать никогда пальцем не трогала, даже голоса не повышала. А тут - защищать? От кого? И вообще "игра" постепенно перестала ему нравиться, он не понимал ее значения, а настойчивые требования изображать умирающего, хвататься за больную грудь, трясти головой и сучить ногами вызывали обиду и отвращение.

Впрочем, дальнейшая жизнь подскажет, прояснит. Главное - независимость и возможность покупать сладости, которые Марк безумно любит. А, ежели не понравится, всегда можно сбежать к матери, она пожалеет и простит.

-- Завтра же отведу тебя к Хмырю, - твердо решил Семенчук. - Где он нынче работает? - развернул школьную тетрадку, вдумчиво прошелся взглядом по кличкам нищих попрошаек и наименованиям улиц. - Ага, вот, на Самотеке!

-- Сам отведешь? - недоверчиво спросил старшина, зная нелюбовь друга светиться.

-- Почему сам? - удивился Федька. - Что у меня других дел нету? Поручу Зайцу, проинструктирую - сделает, как надо...

Всю ночь Марк провел без сна. Старые стены дома потрескивали, по полу бегали мыши, пищали, шуршали, будто переговаривались, ветер стучал веткой дерева в окно, лежанка, на которой он лежал, казалась непривычно жесткой, набитый сеном матрац не помогал. Какой уж тут сон!

Утром поднялся еще более слабым. Болела голова, ныла поясница, в животе

- будто туда натолкали камни.

-- Быстро умывайся и - за стол, - приказал вошедший отец. - Время подпирает, транспорт уже - у ворот.