Запрет на любовь

Чёрт, а я то до последнего надеялась, что обойдётся малой кровью, но нет!

И снова в тот момент когда перемещаюсь от двери до свободного кресла, за мной пристально наблюдают все люди, присутствующие в помещении. Хозяйка кабинета. Полицейский, стоящий у окна. Его напарник, расположившийся за столом. Парни, вальяжно рассевшиеся на стульях, выставленных вдоль стены. Какая-то женщина с причёской, напоминающей одуванчик. И, собственно, тот самый парень, благодаря которому все мы здесь.

Не смотрит на меня лишь мужчина, занимающий место справа от него. Это его отец, я полагаю. Сходство настолько очевидное, что других вариантов просто быть не может.

Кучерявый, скуластый, с выразительными чертами лица. Внешне он кажется невероятно притягательным, но ровно до тех пор, пока не поднимает голову, отвлекаясь от телефона, который держит в руках.

Таким холодом от него веет! И в то же время взгляд, будто раскалённый нож. Режет и обжигает.

Ситуацией мужчина явно недоволен и, судя по виду, он очень-очень зол на своего сына.

— Ну-с, раз все на месте, начнём, — прочищая горло, басит сотрудник правоохранительных органов.

— Да. Хотелось бы сию минуту получить разъяснения, — командным тоном торопит его бабушка. — Вы срочно вызвали меня сюда, но так ничего и не объяснили.

— Щас всё будет, гражданочка, терпение.

— Алиса Андреевна, попрошу, — поправляет она возмущённо.

Полицейский, кивнув, достаёт из папки какую-то бумажку.

— Итак, кхе-кхе, тридцатого августа в районе пригорода Красоморска, на территории северного пляжа был избит Рассоев Олег Вадимович. Учащийся вашей школы, две тысячи шестого года рождения. Ну, вы уже в курсе, Светлана Николаевна.

— Да. Нам звонили из больницы.

— Рассоев поступил в ГБ номер один со следами побоев. Следствием было установило, что к этому имеет отношение группа несовершеннолетних лиц. Опять же все они являются воспитанниками вашей школы и…

— А причём тут моя внучка? — не выдерживает бабушка, на эмоциях его перебивая.

— Девушка тоже там была, — отвечает он, поворачиваясь к ней.

— Что за глупости? Это исключено! Тата всего пару дней назад переехала к нам в город!

— Ба… — тихо шепчу, виновато опустив глаза.

— Это что же… В тот вечер? — догадавшись по моей реакции, спрашивает она тихо. — Почему ты не рассказала?

Молчу.

Верно говорят, всё тайное рано или поздно становится явным.

— Я продолжу, — мужчина в форме покашливает, привлекая к себе внимание. — В двадцать часов одиннадцать минут пункт экстренной службы принял звонок. Девушка сообщила оператору о преступлении, правда не оставив при этом свои данные, — делает акцент на вторую часть предложения.

— Это разве обязательно?

— Обязательно.

— Я не знала, — пытаюсь закосить под дурочку.

— Незнание закона у нас что? Правильно! Не освобождает от ответственности, как говорится.

— Причём здесь закон? — отзываюсь я хмуро.

— Так вот… Шестнадцать минут спустя прибывшие на место сотрудники обнаружили пострадавшего лежащим на песке, а сегодня утром в лесополосе был найден автомобиль марки BMW чёрного цвета. Его девушка упоминала в разговоре с диспетчером.

Выходит, их тогда не поймали? Они успели скрыться?

— Идентификационный номер двигателя позволил установить, что машина принадлежит Градову Дмитрию Анатольевичу.

Мать Ромасенко покрывается алыми пятнами и переводит взор на отрока. Тот, к слову, абсолютно расслаблен и спокоен. Крутит пальцами телефон и отражает материнский взгляд совершенно безэмоционально.

— Где находился ваш сын в тот вечер?

— Дома, с друзьями, — она берёт стакан и наливает себе воды из высокого графина.

— Кто-то может это подтвердить?

— Когда я уходила, Максим и ребята были в гостиной.

— А уходили вы, простите за уточнение, в ресторан?

Светлана бледнеет и сливается лицом по цвету с белоснежной блузкой.

— Да.

— Вместе с вышеупомянутым гражданином Градовым, — добавляет он, и её щёки вновь красочно вспыхивают румянцем.

— Вы с Дмитрием Анатольевичем в каких отношениях?

— Какое это имеет значение! — возмущённо восклицает директриса.

— Самое прямое. Нам важны все детали.

Тук-тук.

Дверь приоткрывается и на пороге кабинета появляется девушка.

— Извините…

— Зайди позже, — несколько раздражённо бросает мать Ромасенко. — Кто такая? Почему не на уроке? — явно срывается на неё.

— Светлана Николавна, — растягивая гласные, гундосит дама-одуванчик, — это наш новый психолог. Маргарита… Алексеевна. Голубцова принимала. Первый день работает.

— А… — директриса растерянно смотрит на девушку.

Неудивительно, что она приняла её за ученицу. Эта Маргарита и впрямь выглядит нашей ровесницей.

— Так я поприсутствую? — осторожно спрашивает психолог, прижимая блокнот к груди.

— Да, проходите, — в неопределённом направлении машет рукой директриса.

— Угу.

— Ей восемнадцать-то есть? Проверяли? — ухмыляется Ромасенко, переглядываясь с товарищами.

— На приём как записаться? Хочу, чтобы вы со мной поработали, — вызывающе вскинув подбородок, улыбается парень, сидящий по левую руку от него.

Они ржут.

Придурки.

Вот уже прям вижу. Этой девушке тяжко тут придётся.