Запретная королева

Эдмунд поклонился более затейливо, чем требовалось в данной ситуации, и я вспомнила его выходки с воображаемым мечом. Он явно привык привлекать к себе внимание; это подтверждалось и тем, что во время поклона он с глубочайшим почтением взмахнул руками так, что перья его бархатного берета коснулись пола. После этого Эдмунд поднял на меня взгляд своих лукавых глаз и рассмеялся.

– Миледи, сказав это, моя сестра оказала мне плохую услугу. Я приехал сюда не потому, что она меня позвала. И не по приказу вновь восстановленного в своих правах короля Шотландии. – Улыбка юноши тронула мое сердце, когда он, изящно взяв меня за руку, поднес ее к своим губам. Они оказались сухими и теплыми, и, когда он коснулся ими моей кожи, я слегка вздрогнула; между тем Эдмунд Бофорт вкрадчивым голосом продолжал, все так же глядя мне прямо в глаза: – Я здесь для того, чтобы отдать дань глубокого уважения юному королю. И, разумеется, его благородной матери.

Он, казалось, заколебался, словно из-за неуверенности в себе, но я-то знала, что это не так: никто из Бофортов не страдал низкой самооценкой.

– Если, конечно, миледи согласится принять меня здесь, при своем дворе, в качестве гостя и кузена юного короля.

Этот полувопрос заставил мое сердце затрепетать. Как странно, что он спрашивает об этом, да еще и в такой манере, лично у меня. По какой причине, собственно, я могу его не принять? Его непонятная настойчивость сбивала меня с толку, и, чувствуя на себе его взгляд, я поймала себя на том, что не нахожу обычного вежливого ответа.

История его семьи, отмеченная в прошлом скандалами, была мне известна. Бофорты вели свой род от Джона Ланкастера и Екатерины Суинфорд, которая долгие годы была его любовницей. Конечно, позорная, незаконная линия, однако после женитьбы этой печально известной пары их детей официально усыновили и они вступили в брак с представителями аристократических династий королевства. И теперь, чрезвычайно амбициозные, с детских лет одаренные и умные, – а также пользующиеся кровным родством с королем, – они превратились в одно из самых ярких и известных семейств страны.

Передо мной стоял Эдмунд Бофорт, сын графа Сомерсета, племянник епископа Генриха и, разумеется, брат Джоан. А также троюродный брат моего сына. Юноше из семьи, искушенной в делах военных и политических, казалось, было предначертано вершить великие дела, как и всему их роду, хотя сам он был пока что слишком молод, чтобы сражаться в армии моего мужа Генриха в войнах против Франции.

Сколько же ему лет? Я попыталась определить его возраст по уверенной манере держаться, по упругим мускулам, угадывавшимся под роскошной туникой с изысканно скроенными рукавами и пряжками, усыпанными драгоценными камнями. По-видимому, этому юноше не больше двадцати. Иными словами, он младше меня. В последний раз я видела Эдмунда, когда он находился под покровительством епископа Генриха, давно, как только приехала в Англию; с тех пор он очень возмужал. Эдмунд Бофорт набрался мужской силы, стал шире в плечах и выше ростом; из него выйдет прекрасный солдат.

– Миледи?

Я продолжала внимательно смотреть на него.

– Добро пожаловать, – сумела произнести я, и юноша снова склонился к моей руке и коснулся моих пальцев еще одним галантным поцелуем.

Он держал мою ладонь долго и отпустил лишь тогда, когда я потянула ее к себе. На его губах появилась виноватая улыбка.

– Прошу простить мою неловкость, миледи. Я был ослеплен вашей красотой. Как и каждый из присутствующих здесь мужчин.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Я смотрела на Эдмунда, а он не отводил глаз в сторону. Но мужчины не могут столь откровенно флиртовать с вдовствующей королевой! Мужчины вообще не могут флиртовать.

Между тем Яков, по-прежнему занятый своими напастями и потому не замечающий нюансов происходящего, продолжал пространно развивать начатую тему.

– Я до последнего мгновения не верил, что меня отпустят, даже когда документ был готов и его оставалось лишь подписать.

– Конечно же отпустят! – Эдмунд чуть отошел от меня с чарующей улыбкой – чарующей, должна заметить, совсем не по его годам, – и хлопнул Якова по плечу. – Ну что вы, приятель, подумайте сами. Какая выгода Англии от вашего возвращения в Шотландию? Мир между нашими странами. Особенно если вы считаете, что все эти годы с вами хорошо обращались.

Яков громко расхохотался:

– Так вот почему Палата шахматной доски[30] согласилась обеспечить меня к свадьбе туникой из золотой парчи!

– Разумеется. А в благодарность за свой золотой наряд вы сделаете именно то, что потребует от вас Англия. Отзовете помощь французской армии со стороны Шотландии и пресечете налеты вдоль границы наших стран.

Я находилась под впечатлением. Каким рассудительным и прозорливым был этот юноша – опять-таки не по годам. И каким циничным. Впрочем, как и все представители клана Бофортов. Я не могла оторвать от него глаз, когда он стоял, упершись кулаками в бока, и рассуждал о будущем Англии и Шотландии. Эдмунд с ухмылкой широко развел руки в стороны; пальцы у него были длинные и изящные.