Запретная кровь

Несмотря на то, что Циглер впервые видел брата, он уже успел проникнуться к нему уважением. Мать – в надежных руках.

– Как думаешь, он станет… как ты? – спросила мама тревожно, когда Бран ушел на кухню, чтобы принести еды. – Он когда-нибудь обратится?

– Не знаю, – вздохнул Эрик. – Я бы хотел, чтобы хоть у него была человеческая жизнь.

Мама понимающе кивнула и тоже ушла на кухню, чтобы разогреть еду.

– Ты не говорил, что твой отец погиб, – с некоторым укором сказал Людвиг, когда они остались наедине.

– Это личное, – отмахнулся Циглер.

– Ладно, – сдался виконт. – Просто знай, что я соболезную.

Больше он ничего не сказал, и Циглер за это был ему безмерно благодарен. Так они и просидели молча, пока мама не принесла кашу, солонину, моченые яблоки, соленые рыбьи глаза и размоченные в сметане грибы.

– Знали бы вы, как я голоден! – Людвиг, невольно ставший свидетелем их разговора, усиленно делал вид, что ничего, кроме еды, его не интересует.

– В этом я не сомневаюсь, – ответил Эрик и положил себе парочку моченых яблок.

Они долго говорили обо всем, кроме отца. Циглер рассказал про графа, однако не стал упоминать про Эйлит. Его просто отпустили домой, а по дороге он якобы встретил Людвига, который тоже направлялся в Бъерну по делам. Вот и вся история. Нечего беспокоить мать по всяким пустякам, правда?

Мама же рассказывала, как прошли все те годы в разлуке, как она узнала о беременности и как они с отцом были счастливы. Она давно просила звезды о втором ребенке. И вот, когда родился Бран, отцу даже дали увольнительную, чтобы он мог провести время с семьей.

Мама рассказала, как они съездили к тете Эдде, которую сам Эрик в последний раз видел в шестилетнем возрасте. Мама принялась рассказывать про всех ее родственников, кого ей удалось посетить, а Циглер ловил себя на мысли, что он больше не часть жизни своей семьи. Он маг, а значит, из другого теста. Он обречен на одиночество.

– Ты плохо ешь, – заметила мама и положила ему в тарелку еще парочку глаз. Циглеру и вправду кусок не лез в горло от тоски. – Вон, бери пример со своего друга! – Людвиг тем временем налег на солонину. Еще немного – и он сожрет все зимние запасы. – Чем шире бока, тем завидней жених! – рассмеялась она.

Виконт, потянувшийся за добавкой, замер.

– Ох, госпожа, если верить вашим словам, я должен быть уже четырежды женат.

Мама вновь рассмеялась, взяла поднос и удалилась за новой порцией солений.

– Эрик, а тебе нравится быть магом? – спросил Бран скромно. – Мама говорила, что была очень счастлива, когда ты обратился.

– Это очень большая ответственность, – отозвался Эрик.

– А покажи трюк!

– Трюк? Вот, смотри, – улыбнулся огневик и заставил огонь в руке принять форму бабочки, шевелящей крыльями.

Глаза Брана загорелись от восторга. У Эрика от сердца чуть отлегло. Несмотря на смерть отца, жизнь в доме шла своим чередом.

Когда мама вернулась из погреба с полным подносом, Циглер наконец спросил ее о том, что так волновало их столько времени:

– Я слышал, что в замок привезли девушку-амата. Ту, которая была огромным монстром… Ты видела ее?

– Чудовище из замка? – нахмурилась мама. – Слышала, что сегодня на рассвете оно сбежало.

Глава 29 Лорианна

– Кто дал тебе череп? – спросил Ибекс, показывая на посох. – Я слышал, что в лагерь его привезла какая-то девчонка.

– Граф Теодор фон Байль создал его и передал, чтобы мы могли справиться с чудовищем. Он сообщил, что маги не могут им пользоваться, только люди.

– Я оставлю его себе, пока не выясню, как он еще может помочь Королевству. А пока отдыхай. – С этими словами Лорд-Магистр покинул Лорианну.

Ей хотелось выть от досады и обиды. Она старалась, делала все, что могла, и все равно с чудовищем разобрался Ибекс. Ло оказалась не в состоянии на что-либо повлиять.

Они потеряли около двух десятков магов и пяти десятков людей. Трупы погибших приносили из города всю ночь и все утро, заворачивали в саван и укладывали на деревянный настил, красный от натекшей крови. Погребальные костры пока не жгли: ждали выступления Лорда-Магистра. Тот все медлил, расхаживая по лагерю и давая распоряжения. Чего-то ждал.

И лишь под утро Ло поняла: на рассвете привезли девчонку. В клетке, словно животное. Она сидела, пряча лицо в коленях, укрытая какой-то тканью. Черноволосая, худенькая, будто галка. Совсем молоденькая, с виду едва ли шестнадцать. Из одежды ей выдали какое-то холщовое рубище, явно не по размеру, а ноги и вовсе остались босыми. Ее тщедушный, замученный вид вызвал в Лорианне что-то, похожее на жалость. Она ведь не виновата, что стала чудовищем, верно?

Маги встречали жертву молча, провожая клетку ненавидящими и усталыми взглядами. Ибекс же, напротив, не выражал никаких чувств. Он стоял и смотрел на девчонку так, будто уже представлял ее казнь.

– Ко мне ее, – холодно велел он. – Ло, ты со мной.