Запретная кровь

Эти камни по велению Лорда-Канцлера установили еще тысячу двести лет назад, чтобы увековечить память о павших воинах. В детстве Циглер играл здесь, бегая за девчонками вокруг камней и даже не думая об их истинном предназначении. И только сейчас, будучи взрослым, Эрик ужаснулся: как же много бойцов пролило за Нефер свою кровь! Двенадцать камней, на каждом свыше пяти тысяч имен! Это же…

– …Около шестидесяти тысяч имен, если я правильно посчитал, – ответил за него Людвиг, останавливаясь около одного из валунов. – Где-то среди них мои предки. Я бы поискал их имена, да только уже темнеет.

– И мои тоже, – соврал Эрик. Ему бы очень хотелось, чтобы это действительно было так. – Пойдем быстрее, пока крепость не закрыли на ночь. После захода солнца туда никого не пускают, придется ждать рассвета.

Людвиг лишь молча кивнул и погнал лошадку вперед по снегу. Циглер поймал себя на мысли, что даже немного рад его компании: нескончаемая болтовня спутника хорошо заполняла приводившую его в отчаяние тишину.

Они проехали оставшиеся камни и сквозь ворота, украшенные белыми лентами, въехали в поселение. Пустота. Ни мужчин с санями, ни женщин с ведрами. Да что там, даже ни одной собаки! Словно все вымерли! Фахверковые дома, натертые белой известью, с крышами из серой черепицы, больше походили на замерших призраков.

Когда Эрик жил здесь, все было не так. Вон в том доме водились лысые петухи, противно орущие на кошек! А вот в этом, с аистом на коньке, жила девчонка с огненно-рыжей косой, которая всегда ходила за водой босиком! Здесь, за углом, жил злобный старик-сапожник, клянущий все, на чем свет стоит!

Где они? Неужели все изменилось так сильно, что теперь здесь совсем другие места? Неужели Эрику никогда, даже на мгновение, не вернуть ушедшее детство?

– Весело здесь. Прямо как в склепе, – отозвался Людвиг и нервно усмехнулся. – Теперь понятно, почему у тебя всегда кислая морда.

– Да что ты знаешь, – рыкнул на него Циглер. Дурацкая шутка виконта оскорбила его до глубины души. – Ты просто никогда здесь не был!

– Ладно-ладно, только не кипятись. – Людвиг виновато поднял руки. – Уверен, это место чудесно весной, когда цветут все эти страшные мертвые деревья. Они ведь цветут? Или на них развешивают покойников?

Эрик хотел ответить, что, если Людвиг не прекратит, точно окажется на каком-нибудь дереве в виде покойника, да только его прервал грай вороньей стаи, летящей со стороны замка. Птицы, словно черная туча, закрыли собой все небо.

Циглеру показалось, что эта стая – неупокоенные души убитых бойцов, чьи имена забыли или просто не стали вырезать на камнях.

* * *

Ворота городской стены нисколько не изменились: толстые, обитые железом. Также крепость защищала решетка, и, чтобы открыть все это, потребовалось не меньше получаса. Когда Эрик подошел к воротам, он ощутил старое позабытое чувство – трепет.

– Кто такие? – раздался старческий голос из-за дверцы, что находилась в караульном помещении. В крошечном смотровом окошке блеснули чьи-то глаза. – И зачем вам в Бъерну?

– Я Эрик Циглер, сын Якоба Циглера, – ответил огневик. Он успел опередить Людвига, который уже открыл было рот, чтобы начать распинаться о том, что он брат Лорианны. – А это… мой друг Людвиг. Я приехал, чтобы повидаться с матерью, Магдой Циглер. Она старшая прачка в цитадели.

Человек закрыл окошко и открыл дверь, чтобы получше разглядеть нежданных гостей.

– Сын Магды и Якоба, говоришь? Знаю я сына Магды и Якоба, он только-только перестал ссаться в постель!

Что?.. О чем он? Явно что-то спуталось в его старческих мозгах!

– Я их единственный сын, и я уже десять лет на службе в Магистерии, – рыкнул огневик и сразу же ощутил, как сверху из темноты на него уставились невидимые арбалеты. В Бъерне все чужаки всегда под прицелом караула. – Если не верите, позовите Магду! Она подтвердит мои слова.

– Уже поздно, солнце село. Приходите завтра, там и разберемся, – отмахнулся старик и уже хотел скрыться за дверью, как Эрик придержал ее. – Парень, ты, кажется, не понял…

– Нет, это вы не поняли! – Людвиг слез с козел и подошел ближе, показывая блестевший на его пальце менхитовый перстень с гербом дома де Гродийяров. Черт, вот же идиот! – Либо вы впускаете нас сейчас, либо завтра с вами будет разговаривать Канцелярия. А она немногословна.

Некоторое время старик, не мигая, смотрел на перстень, размышляя, а затем покорно склонил голову.

– Простите, господин. Главные ворота закрыты, я провожу вас до служебных. – Он взял фонарь, вышел, кивнул караулу и повел их вдоль стен, сложенных из исполинских булыжников, чуть поблескивающих в темноте от влаги.

Они взяли лошадей под уздцы и молча направились вслед за стражем. Их провели сквозь небольшие ворота, которыми обычно возили припасы, и они оказались на пустынном плацу, припорошенном свежим снежком. Единственное, что нарушало идеальную чистоту снежного слоя, – цепочка кошачьих следов.

– Никакой магии внутри, Циглер, это запрещено, – бросил страж и скрылся в темноте.

Когда они остались одни во всем первом кольце Бъерны, Эрик наконец сказал: