Запретная зона

Мать Джо принимает активное участие в благотворительном обществе и по поручению жены генерального губернатора присматривает за нищими и сиротами Аркадии. У нее нет никаких иллюзий в отношении белых мужчин. По словам госпожи Калвервелл, среди тех, кто завел в Аркадии интимные связи, есть премьер-министры, государственные советники и десятки членов парламента. Она знала одного крупного дельца, у которого было здесь два сына. Он заплатил каждому по 500 фунтов только за то, чтобы они сменили свои фамилии. Женщины редко подают жалобы на таких отцов, так как мало кто из них знает, что имеет на это право.

Для детей, не имеющих отцов, специально создан сиротский дом Святого Иоанна.

Во время нашей мирной беседы в комнату вбегает девочка и что-то шепчет на ухо Джо. Он улыбается, внимательно смотрит на дочь с коричневыми, похожими на штопор локончиками и, повернувшись к нам, говорит:

— Я воевал. В Конго и Судане. Но у меня такое чувство, будто война продолжается. Будто она никогда не кончится.

Типография на Марнет-сквер

Аркадии у Калвервеллов мы встретились с Адри Матимба, живой веселой голландкой двадцати девяти лет. Она жила здесь со своей трехлетней дочерью Ханнеке, пока муж ее, Патрик, сидел в тюрьме. Каждую неделю она отправлялась в Булавайо, чтобы навестить его. Она ждала второго ребенка.

— Многие утверждают, что первое время человек живет здесь словно в состоянии шока, — обратился я к Адри Матимба. — Только потом начинаешь привыкать.

— Первый день в Родезии такой же, как и последний, — ответила она. — К ней никогда не привыкнешь. Но здесь живут и прекрасные люди.

Вот кусочек истории Адри и Патрика Матимба, которая является частичкой истории самой Родезии.

В 1951 году Патрик уехал в Англию, работал в кафе, был пацифистом, изучал историю и юриспруденцию в вечерней школе. В Лондоне в Интернациональном клубе он встретил Адри ван Хоорн, дочь коммерсанта из Гуда; они поженились. В Южную Родезию Патрик вернулся в 1956 году. Но для него не нашлось дома на родине. Закон не запрещает африканцу жениться на европейке, но он запрещает представителям разных рас жить вместе, даже если они находятся в законном браке. Исключение делается лишь для миссионеров. Отец Патрика был священником на миссионерской ферме «Святая вера» (St. Faith). Туда и отправилась молодая пара. В городе Рузейп, близ которого расположена ферма «Святая вера», две крупнейшие партии «отметили» приезд Адри Магимба собранием в городском клубе. Участники собрания потребовали издать закон, запрещающий смешанный брак, и заявили, что в противном случае они потребуют новых выборов. Многие из них даже удивлялись тому, что Адри впустили в страну. Объясняя, почему такой закон нежелателен, член парламента заявил: «Действия подобного рода отодвинули бы возможность добиться статуса доминиона и дурно повлияли бы на табачный рынок». Но какая-то женщина не унималась: «Не удивительно, что, когда она идет по улицам Рузейпа, от нее отворачиваются и белые и черные».

В федеральном парламенте был принят закон, запрещающий связи между белыми мужчинами и черными женщинами, связи же между черными мужчинами и белыми женщинами еще раньше считались преступлением. На заседании парламента Южной Родезии один политик говорил о смешении крови, о детях цвета кофе и повторял измышления медицинских квакеров о том, что от смешения рас дети рождаются уродами и слабоумными. Если верить стенографическим отчетам, то его речь прерывалась аплодисментами.

Нисколько не огорчаясь своим происхождением, Хан-неке играла с местными ребятишками. Патрик участвовал в кооперативном движении на ферме «Святая вера». У них было много друзей. Ферма была известна во всем мире как единственный образец подлинного партнерства в колониальной Африке; сюда приезжали люди из многих стран. Когда в 1957 году был создан Африканский национальный конгресс, руководитель фермы Гай Клаттон-Брок и Патрик стали его членами. Интерес Патрика к политике был чисто интеллектуальным и академическим — собраниям с большим количеством народа он предпочитал занятия на различных курсах и участие в дебатах в самой миссии. Но невежды из тайной полиции зорко следили за всеми обитателями фермы.

Не личные качества Патрика и не условия, в которых он был вынужден жить, делают его судьбу такой значи-

[пропуск текста в оригинале]

Так Патрик оказался на свободе, в то время как другие остались в заключении. Но ему было оказано не милосердие, потому что, как сказал один из его друзей, там, где нет справедливости, нет и милосердия.

Когда в ноябре 1959 года я встретил его в Лондоне, Адри была в Голландии и Ханнеке играла с белыми ребятишками на улицах Гуда точно так же, как она играла с черными па ферме «Святая вера». Сам же он очень раскаивался, что уехал из Родезии, ему казалось, что он предал своих друзей. В Африке был его народ, его близкие, и там еще все оставалось по-прежнему.