Запретное место

После церемонии Юлия перестала замечать Натали. Она все больше общалась с другой девочкой, которая, казалось, была счастлива подружиться с ней. Иногда Натали видела, как они вместе катались на велосипедах.

Натали горевала. Впервые в жизни она чувствовала себя по-настоящему одинокой. Словно жизнь повернулась к ней спиной. Что-то огромное закрыло свет, сделав все вокруг темным и холодным.

Она не знала, что трагедия с Трейси – это только начало.

Предвестник землетрясения. Отдаленный раскат приближающегося грома.

4

Майя проснулась все еще уставшая, вчерашний день получился долгим. Сегодня она собиралась снова посетить Моссмаркен – на этот раз заглянуть к Йорану Дальбергу. Наконец-то.

Вчера их собралось девять человек на кухне у Лайлы Берьессон. Кроме Лайлы, ее мужа Йонни и их детей со своими вторыми половинами, приехал еще знакомый из соседнего села, который, кажется, помогал им с гравиевой дорожкой в саду. За долгие годы у Лайлы сложился свой круг людей, которые платили ей услугой за услугу.

Майя принесла с собой ватрушку из кондитерской Фенгерскуга. После кофе Майя немного поснимала всю семью и через час отправилась домой. Лайла и Йонни встали в этот день в пять утра, чтобы накормить скот, потом поехали на работу, а после снова занимались животными. Это была их обычная жизнь.

Майя взяла с тумбочки мобильный телефон. Ей показалось, что ночью он несколько раз вибрировал. Четыре сообщения от Тома.

Она вздохнула.

В первом сообщении он цитировал книгу Сьюзен Зонтаг «О фотографии».

Когда я читал это, я думал о тебе, – писал он. – Мне кажется, ты бы тоже могла так сказать.

Майя знала практически всю книгу наизусть, но все же прочитала цитату:

Фотография – это способ выражения действительности… Действительностью нельзя обладать, а фотографиями – можно. Так же как нельзя обладать настоящим, но можно обладать прошлым.[6]

В двух других сообщениях Том обвинял ее в молчании.

Майя откинулась назад. Она просто не успела ответить.

Что ты вообще думаешь о наших отношениях? Почему ты так поступаешь? – писал он в последней эсэмэске, отправленной в 03.14.

Майя набрала ответ.

Прости, в последнее время столько всего происходит. Хочу реабилитироваться. Может, зайдешь как-нибудь вечером, выпьем по бокалу вина? Только ты и я.

Только ты и я. Майя осознавала, как он будет упиваться этими словами. Она понимала, что он истолкует эти три слова как обещание, наделит их глубоким смыслом.

Майя не покупала продукты уже несколько недель, но ее холодильник регулярно заполняли другие люди. Там нашлось несколько готовых салатов и паштетов, свежие овощи, вареные бобы, твердые сыры и консервированные деликатесы, оставшиеся от спонтанных вечеринок.

Майя приготовила себе тост, намазала его пастой из оливок и каперсов и выложила на тарелку вместе с кусочком авокадо и пророщенными семенами люцерны. Налила чашку эспрессо, добавила вспененного молока и села в гостиной с газетой.

Мэн Рэй медленно прошествовал по комнате – этого норвежского лесного кота подарила Майе на новоселье Эллен. Майя почувствовала, как у нее поднимается настроение.

Час спустя она погрузила оборудование в машину и отправилась в Моссмаркен.

Почти у самого дома Йорана Дальберга она резко затормозила и дала задний ход.

Почтовый ящик. Да, этот заезд легко не заметить. Когда-то в сторону отходила полноценная дорога, а теперь она полностью заросла. В глубине сада виднелся дом. И ржавый автомобиль. По всему было видно, что природа здесь взяла верх над человеком.

На почтовом ящике виднелась поблекшая надпись «Нордстрем».

Должно быть, тут когда-то жила Натали. Раньше у нее была фамилия Нордстрем. О том, что произошло в этом доме, Натали читала в полицейских отчетах. Там было написано, что Натали сидела в машине, когда прибыл наряд. А ее родители лежали застреленные, все в крови, на кухонном полу. И в руках у папы было ружье.

В газетах происшествие описывалось как семейная трагедия. Безо всяких подробностей. Но Майя до сих пор помнила шок, который испытала тогда. Все эти события долго обсуждались в округе. Люди не могли понять, что заставило отца принять такое страшное решение – убить свою жену и себя, лишив тем самым родителей двенадцатилетнюю девочку.

Майя медленно подъехала к следующему участку. «Моссмаркен – страшное место, – подумала она. – Такие истории никогда не забываются. Для тех, кто их пережил, особенно для детей, они определяют все дальнейшее существование. В сознании открываются новые дорожки».