Запретный плод

— Доверять? Анита, он же наркоман. А там все равно, на что он подсел: уколы, выпивка, секс, вампы — без разницы. Ни одному наркоману доверять нельзя, и ты это знаешь.

Я кивнула головой. Знаю, но что поделаешь?

— Мне придется ему довериться, Лютер. Он — это все, что у меня есть.

— Слушай, девушка, ты не там ищешь.

Я улыбнулась. Лютер был единственным человеком, которому я позволяла называть меня «девушка». Ко всем женщинам он обращался «девушка», ко всем мужчинам — «мужик».

— Мне надо знать, слышал ли ты о нем что-нибудь по-настоящему плохое.

— Чего ты ищешь? — спросил он.

— Не могу сказать. Я бы рассказала, если бы могла или если бы думала, что от этого будет польза.

Он смотрел на меня пару секунд, осыпая на стойку пепел сигареты. Машинально вытер этот пепел своим чистым белым полотенцем…

— Ладно, Анита, ты заработала право говорить «нет» — на этот раз, но в следующий пусть у тебя будет что рассказать.

— Вот те крест, — улыбнулась я.

Он только покачал головой и достал новую сигарету из пачки, которая всегда была у него под стойкой. Затянувшись, последний раз почти догоревшей сигаретой, он сунул в рот новую, приставил к ней тлеющий конец окурка и затянулся. Бумага и табак занялись, полыхнули оранжево-красным, старую сигарету он тут же загасил в переполненной пепельнице, которую носил с собой с места на место, как любимого медвежонка.

— Я знаю, что у них там, в клубе появился танцор, который еще и придурок. Он бегает на вечеринки и очень популярен у определенного сорта вампов. — Лютер пожал плечами — такое зрелище, будто гора икнула. — Грязи на нем вроде нет, кроме того, что он вампироман и бегает на вечеринки. Блин, Анита, этого одного уже хватит. Уже ясно, что от него надо держаться подальше.

— Так бы и сделала, если бы могла. — Теперь была моя очередь пожимать плечами. — Но больше ты ничего о нем не слышал?

Он минуту подумал, присасываясь к новой сигарете.

— Нет, ни слова. Он тут не из главных в Округе действующих лиц. Он — профессиональная жертва, а здесь больше толкуют про хищников, а не про овец. Погоди-ка! — Он нахмурился. — Есть у меня мысль. — Он подумал несколько минут, потом просиял: — Новости про одного хищника. Вамп, который зовет себя Валентином. Хвастает, что это он отделал старину Филиппа в первый раз.

— Вот как.

— Не в первый раз, когда он стал вампироманом, девушка, а просто первый раз. Точка. Валентин говорит, что поймал пацана еще маленьким и сделал ему хорошо. Говорит, Филиппу так понравилось, что он и стал с тех пор вампироманом.

— О Господи!

Я припомнила кошмарную реальность своей встречи с Валентином. Что, если бы это случилось со мной в детстве? Что бы тогда со мной сталось?

— Ты знаешь, Валентина? — спросил Лютер.

Я кивнула:

— Знаю. А он не говорил, сколько лет было Филиппу в момент нападения?

Он покачал головой:

— Не знаю, но поговаривают, что всякий, кому больше двенадцати, для Валентина уже стар; если только это не для мести. Он на мести помешан. Ходит слух, что если бы мастер не держал его в узде, он был бы чертовски опасен.

— Можешь смело закладывать свою голову, что он опасен.

— Ты его знаешь. — Это не был вопрос.

Я посмотрела на Лютера.

— Мне нужно знать место дневной лежки Валентина.

— Это уже вторая информация даром. Так не пойдет, девушка.

— Он носит маску, потому что я два года назад полила его святой водой. До вчерашней ночи я думала, что он мертв, и он думал то же обо мне. Он убьет меня, если сможет.

— Тебя чертовски трудно убить, Анита.

— Всегда бывает первый раз, Лютер, вот в чем дело.

— Слыхал я про это. — Он стал перетирать и без того чистые бокалы. — Не знаю. Просочится, что мы выдали тебе дневную лежку, и дело для нас может выйти плохо. Заведение сожгут и нас забудут оттуда выпустить.

— Твоя правда. Я не имела права спрашивать.

Но я осталась сидеть, глядя на него, желая, чтобы он мне дал то, что мне нужно. Рискни шеей ради старого друга, и я сделаю для тебя то же. А как же.

— Если ты поклянешься, что не используешь это, чтобы его убить, я мог бы сказать.

— Это была бы ложь.

— У тебя есть ордер на его ликвидацию?

— Не активный, но я могу его достать.

— И ты будешь ждать, пока достанешь?

— Без ордера суда на казнь убивать вампира незаконно, — ответила я.

Он посмотрел на меня пристально.

— Не в этом был вопрос, девушка. Ты решишься на фальстарт, чтобы убить наверняка?

— Может быть.

Он покачал головой.

— В наши дни, девушка, ты попадешь под суд. По обвинению в убийстве — это серьезно.

Я пожала плечами:

— Еще серьезнее, если тебе разорвут горло.

Он моргнул, потом произнес:

— Ладно. — Он явно не знал, что сказать, и потому все тер и тер сияющий бокал. — Я должен спросить у Дэйва. Если он скажет «о'кей», ты узнаешь, что хочешь.

Я допила сок и заплатила, оставив не по размеру большие чаевые, чтобы соблюсти видимость. Дэйв ни за что бы не признал, что помогает мне ради моей связи с полицией, значит, деньги должны были перейти из рук в руки, хотя их было несравнимо меньше, чем могла бы стоить информация.

— Спасибо, Лютер.

— Тут поговаривают, что ты этой ночью встречалась с мастером. Правда?