Запутанный след

Похоже, всё происходило именно так, как я представил. И ведь не расскажешь об этом никому. Даже Евгению – не поверит, а говорить ему абсолютно всё, пожалуй, не стоит…

В вечернем воздухе зудели комары. Над землёй разрезали воздух крупные ярко-голубые и коричневые стрекозы.

– Громовики, – показывая на них, сказал Маслов.

– Мы в детстве их так же называли, – улыбнулся журналист. – Помню, в младших отрядах пионерлагеря сбить такую считалось высшей доблестью.

– Рукой? – удивился студент.

– Зачем рукой? Сорванной веткой.

– Юные истребители природы, – проворчал Ярков.

– Можно подумать, ты этим не грешил.

– Никогда! – уверенно заявил археолог. – Меня с детства интересовала только история. Собирал монеты, боны, разные значки, медали, их тогда много было, война-то ещё совсем недавно отгремела. Менялся с приятелями…

– Надувал их… – подначил друга Олег.

– Само собой, – не смутился Евгений. – При обмене хорошие знания – это как дополнительный бонус. А я во всём, чем увлекался, быстро начал разбираться.

Уже когда подходили к лагерю, журналист спросил:

– Жень, а что вы делаете с останками тех, чьи могилы разрыли?

– Переносим на местное кладбище. Я с властями договорился. Хороним, пускай покоятся вместе, они ж соплеменниками были, родственниками, друзьями. А что?

– Знаешь, а я бы эту могилу на берегу реки сохранил, – негромко сказал Алексеев. – Поставил бы на ней камень и высек на нём что-нибудь вроде слова «Предкам». Пускай бы это был памятник людям, которые жили на этой земле и защищали её.

– Здорово! – загорелся Маслов. – Отлично придумали, Олег Иванович!

– Хорошая мысль, – помолчав, согласился археолог. – Подумаю, как её можно реализовать…

6

В том, что экспедицией Яркова найден именно Ключ Умирающей Луны, Олег убедился, едва увидел показанные Евгением фото, – не было смысла даже сверять их с каменной копией, надёжно упрятанной журналистом в сумку. Ещё раз вздохнул («Обидно, понимаешь!») и решил заняться заказанным очерком. Этому и посвятил большую часть следующего дня.

Прошёл к раскопу скифского могильника, кое-что записал для памяти – работу Ярков организовал отлично, каждый из студентов знал, как говорится, «свой маневр», а Маслов и вовсе, кажется, умудрялся появляться в нескольких местах одновременно. Только что он, сосредоточенно сопя, очищал извлечённый из земли кривобокий горшок («Вы обратите внимание: он же явно сделан на гончарном круге!»), а уже помогает щупленькой девчушке, которая с трудом справляется с тяжеленной лопатой («Заставить бы Лупеску самого ею копать!»). Правда, как с удивлением подметил журналист, именно Маслов получал больше всего втыков от руководителя: насупясь, выслушивал замечания и с удвоенной энергией делал всё так, как от него потребовали.

После обеда археологи вновь ушли на раскопки, а Олег привёл в порядок свои записи и внимательно просмотрел фотографии, которые ему отдал Евгений. На них были весьма качественно запечатлены и незадачливый могильный воришка, оставшийся на века в кургане (это Алексеева порадовало, снова лезть в древнюю могилу ему ужасно не хотелось), и серебряные бляшки, и так и не дающийся пока в руки (эх!..) Ключ Умирающей Луны. На обороте каждого снимка аккуратным ученическим почерком было написано: «Фотограф В. Маслов».

– Не забудь упомянуть, – напомнил журналисту Ярков. – Парню приятно будет.

– Само собой, – кивнул Олег, вообще-то всегда старавшийся соблюдать в этом вопросе предельную щепетильность.

Убедившись, что всё записал, и подготовив вопросы, которые следовало уточнить у Евгения, журналист взглянул на часы – времени до ужина оставалось достаточно, поэтому он прихватил удочки и отправился на реку, решив ещё раз спокойно осмотреть местность, в которой происходили внезапно представшие перед ним события, а заодно и порыбачить.

В высокой траве, росшей по обе стороны узкой тропинки, выводили свои пронзительные песни зелёные кузнечики. Олег скользнул взглядом по сгибающемуся к земле стеблю и разглядел одного такого певца – крупную самку, тело которой венчал острый на вид меч-яйцеклад. Осторожно нагнулся и прихватил насекомое за дрожавшие крылышки. Кузнечик отчаянно задрыгал длинными ногами, пытаясь освободиться, и выпустил капельку ярко-коричневой, остро пахнущей слюны. Журналист улыбнулся и осторожно вернул певца в гущу травяных джунглей.

«Забавно, в детстве мы были уверены, что меч – это оружие кузнечика. Да и вообще называли их не иначе как саранчой», – подумал он.

В памяти неожиданно всплыли давно полюбившиеся строки: