Заразные годы

Увы, отважные вояки, — мол, за ценой не постоим, — ходили только в ddos-атаки и били только по своим. Их не представишь с теми рядом, каких ни выдумай словес: их фронт незрим, а Сталинградом они считают «Кировлес». Взахлеб крича «Спасибо деду!», сплотясь в бесформенном строю, — они там празднуют победу совсем не деда, а свою, хотя — кого вы победили? Вы проиграли средний класс и не дошли до Пикадилли, и на Тверской не любят вас.

Пока они со всех сторон там галдят — спросить бы наконец: ужель они народным фронтом назвали этот свой фронтец? Ужель, когда они кричали — «Ату, умремте ж под Москвой!» — они и вправду отличали: вот это свой, а тот не свой? Ужели их верховным кланам весь год не спится в мандраже, ужели им Гудерианом Гудковы кажутся уже? Тогда мне странен гнев гарантов: чем сердит их московский люд? Да их — кремлевских обскурантов — тут оккупантами зовут, и что не так? Они же сами, привычно встав не с той ноги, в своих изданиях писали: осада, фронт, Госдеп, враги… Что ж, если впрямь подобный ужас овладевает их главой — переходящим, поднатужась, на образ жизни фронтовой, — то чем не повод загордиться и грянуть дружное ура? Ведь нас — всего одна столица, и в той — процента полтора. Выходит, мне, языковеду, и прочим гражданам Москвы дан повод праздновать победу?

Увы, товарищи, увы. Как в русской бане пассатижи, смех неуместен в эти дни. К победе мы пока не ближе, чем непутевые они. Я не хотел бы этим, к слову, обидеть креативный класс, — они на нас срывают злобу, но дело все-таки не в нас. Давно в России нет идиллий, вовсю шатается колосс, — но мы отнюдь не победили, а просто все пошло вразнос. Страна с георгиевским бантом, привычно сидя на трубе, уже не верит оккупантам, но мало верит и себе.

Победа будет все едино, и перед нею все равны.

Но до нее — как до Берлина в июне, в первый день войны.

Они

Драма в стихах

ОН (громко, вслух):

Нам англичанка гадит, как всегда. Она давно пред нами виновата. Но мы их остров можем без труда при помощи кинжала и «Сармата» испепелить за три минуты в хлам, и Дональд Трамп в душе не возражает.

(Страстным шепотом):

Пойми, Тереза, это я не вам. Британии ничто не угрожает. Ну просто так мне надо, извини. Представь, что это голос из винила… Ты, главное, Макрону не звони, и Трампу не звони…

ОНА:

Уже звонила.

ОН (досадливо):

Ну блин, Тереза! Что, блин, за дела! Ведь там же ночь, Тереза, полвторого! Когда бы ты не женщина была, истерику бы ты бы не порола. И тише, тише! День же тишины. Мы не хотим ни зла, ни потрясенья. Мы поорем, вы потерпеть должны, недолго, до утра, до воскресенья. Вот сходит на участки большинство, закроются предвыборные кассы… Мне надо выбираться!

ОНА (изумленно):

Из чего?

ОН:

Что значит — из чего? Из этой массы! А как сейчас добыть признанье масс? Я должен посулить им больше ада. Ты знаешь, Крым берется только раз. Чтоб снова взять, его отдать же надо. А там еще имеется народ, он может не одобрить этот метод разруливанья. Крым не бутерброд, как говорит… ну этот, блин, ну этот… Меня без новых планов не поймут. Но в голову, Тереза, не бери ты: у вас же Абрамович и Мамут, у вас же квартируют все элиты, и нас ни разу это не скребло. У вас же Гарри Поттер, Кира Найтли, и главное (понижая голос), у вас же там бабло… Ты правда веришь?

ОНА (холодно):

Вери хайли лайкли.

ОН:

Тереза, ты включаешь дурачка. Все эти опасения — пустое. В России быть не может новичка, тут только старички, как при застое. Политика застыла, как бетон, и публика зевает от занудства…

ОНА (голосом министра обороны Гэвина Уильямсона):

Вам следует сменить заборный тон. Вам надо извиниться и заткнуться.

ПОРОШЕНКО (из-за ее спины, высовывая язык):

Заткнуться, ламца-дрица-гоп-ца-ца! Сейчас мы доиграем эту драму. Вас ожидают девять грамм свинца, на каждого бойца по нанограмму.

ОН:

Тереза! Я б стерпел, что это ты, но если он, то мы ответим матом. (Голосом Марии Захаровой) Начальникам российской гопоты никто не смеет ставить ультиматум! Ху а́ ю, маза фака, ху а ю́! Биг рашен Босс, как пела Холи Молли, повертит вас на ядерном…

ОНА:

Твою Захарову учили не в МГИМО ли?

ОН (покладисто):

А хоть бы и в МГИМО. Не Оксфорд, чай, но, так сказать, годится для протеза!

ОНА:

Стерпели мы полониевый чай, но это химоружие…

ОН:

Тереза! Вы все демонизируете нас, но потерпи до мая, ради Бога…

ОНА (голосом Бориса Джонсона):

Мог только ты отдать такой приказ!

ОН: