Заря над Скаргиаром

Но вовсе не это приводит меня в отчаяние. Господин, должна признаться, что я с самого начала испытывала к Аскеру личный интерес, но он не выходил за рамки дозволенного вами. Теперь же меня наяву заполонили те чувства, которые я перед ним разыгрывала, и теперь я — я! страдаю от душевной муки, пожирающей душу как пожар! Я не знаю, что мне делать, и не способна здраво оценить ситуацию. Мое душевное состояние лишило меня всего моего самообладания, так что я боюсь показываться в обществе, а тем более действовать.

Пришлите мне ваш ответ как можно скорее. Несмотря на то, что с приездом корвельской принцессы мое положение при дворе поколебалось, я все же занимаю слишком видное место, чтобы происшедшее не стало известно остальным. Мое положение теперь целиком зависит от Аскера и от тех, кому он решится рассказать о том, что произошло. Примите меры, или будет поздно!»

Эргереб откинулся на подушки и задумался. Этот Аскер стал слишком заметным… В последнее время только о нем и слышно. Вывести из строя одного из его лучших шпионов!.. А эта авантюра с корвельской принцессой? Скрепя сердце, Эргереб был вынужден признать, что ему такое и в голову бы не пришло.

— Зилгур, я просил вас узнать об Аскере и советовал поискать в Валиравине. Твои аврины что-нибудь обнаружили?

Зилгур замялся.

— Господин, с того дня, как вы велели нам добыть сведения, прошел уже месяц, но, несмотря на такой долгий срок, ничего узнать не удалось. Мы не жалели денег, но все, к кому мы обращались с нашим вопросом, отвечали нам, что монах под такой фамилией у них не значится. Один из наших агентов попытался поговорить на эту тему с настоятелем, Абакаром Норло, но тот сразу замкнулся в себе и не пожелал разговаривать. Сразу оговорюсь, что за настоятелем в последнее время замечают некоторые странности… Считают, что он понемногу сходит с ума. А в целом у моих агентов сложилось впечатление, что монахи догадываются, о ком речь, но, похоже, дело тут настолько нечистое, что деньгами языков не развяжешь.

— Славненько… — протянул Эргереб. — Значит, дело нечистое… Ну хорошо, раз оно нечистое, то и мы можем не стесняться в средствах. Поручим его Гарилафу. Ему до Валиравины ближе, чем нам, да и развязывать языки он мастер. Сегодня же ему и напишу. Ну, с этим вроде как разобрались, а вот что там у нас по поводу предмета?

— Сегодня ночью был доставлен в Гарет.

— Отлично! — Эргереб потер руки. — Наши инженеры разобрались с его устройством?

— Думаю, да, господин. — По крайней мере, то, что они мне писали, обнадеживает. Он работает от солнца или от другого столь же мощного источника света.

— Прости, не понял, — Эргереб завозился на кровати, комкая одеяло. — Это что же получается: любой туман может испортить нам дело?

Зилгур спокойно кивнул.

— Это верно, господин, но я удивлен, почему это так беспокоит вас. Ведь вы в состоянии справиться не только с туманом, но и с помехами посерьезнее.

— Я не вечен, Зилгур… Пока я жив, Аргелен с предметом будет непобедим, но потом может произойти что угодно. У меня нет достойного преемника, — я его просто не вижу, сколько ни смотрю вокруг себя. Я наделал в жизни много вещей, совсем не подобающих моему положению. Но у меня были великие способности, и я мог себе это позволить, а остальные, не имея таланта, могут добиться успеха лишь упорством. Эх, Зилгур, разве можно говорить о каком-то упорстве, если нынешней молодежи все подавай на блюдце и сразу? В богах нет надежды, а в смертных — опоры. Пока я жив, все крутится, а потом замрет без движения, и любой туман без труда закроет солнце Аргелена.

— Так что же делать, господин?

— Не знаю. Скажи инженерам, чтобы думали, как усовершенствовать предмет, а пока готовьте Гарет к большой битве.

Глава 22

Король не мог налюбоваться на принцессу. Он не отпускал ее от себя ни на минуту и только смотрел на нее глазами, полными восторга. Когда Аскер, прервав свои занятия языками, явился в Виреон-Зор, то застал под дверями королевского кабинета целую толпу должностных лиц с бумагами на подпись.

— Что случилось, господа? Король занят? — спросил Аскер, подойдя поближе.

Кругом слащаво заулыбались.