Зарой меня глубже. Такая богатая, такая красивая и такая мертвая. Представление окончено

Я поблагодарил клерка, вернул ему бумаги, сел в машину и еще долго сидел, ухватившись за руль. Сказать, что я был удивлен — значит ничего не сказать. Я был ошарашен. На обратном пути в Меношу я попытался сосредоточиться, но никак не получалось. Почему? Почему человек оставляет состояние племяннице, которую, можно сказать, вообще никогда не видел, и лишает наследства жену — женщину, с которой худо-бедно, прожил немалую часть жизни?

Я поймал себя на том, что мне снова катастрофически не хватает информации.

Что могло послужить причиной такого поступка? Ну, допустим, Роджер Маккей разлюбил жену — в таких случаях люди прекращают совместную жизнь, оформляя это обстоятельство надлежащим образом. Да и мало ли семей, которые лишь поддерживают видимость бывших отношений. Но, допустим, дело дошло до разрыва — судя по тому, что Маккей уехал из дому и три месяца не кажет сюда нос — их брак стал пустой формальностью. Проще говоря, он ее оставил. Бросил!

Но в таком случае, со стороны миссис Маккей должны последовать определенные шаги. Закон на этот счет довольно строг: женщина не останется без средств к существованию, но я абсолютно ничего не смог обнаружить, что бы указывало на ответные шаги миссис Маккей. Странное поведение! Непонятное.

Было еще одно обстоятельство, которое меня тревожило — мисс Лоув сказала, что Маккей на момент подписания завещания тревожился насчет состояния собственного здоровья. Так сказать, высказывал опасения. Человек он, правда, не молодой, но еще достаточно крепкий, с чего бы это ему о здоровье беспокоиться? Если у человека болит зуб или колет в спине, он не бежит к адвокату с требованием составить завещание. Он идет к врачу.

В городе я свернул направо и остановил машину у парикмахерской мистера Хука. Он помахал мне рукой, но глазки его настороженно ощупали мою голову — вдруг клиенту не понравилась работа.

— Что, сэр, — поинтересовался он, — снова побрить?

— Нет, — улыбнулся я, — съел что-то. Желудок побаливает. Вы не подскажете адрес врача? Есть в городе хороший доктор?

— У нас всего один врач, весь город у него лечится.

— Как мне его найти?

— О, очень просто, сэр! Поедете по этой улице, у первого светофора свернете налево, это будет Миртовая улица. Через три квартала увидите серый двухэтажный дом, там есть табличка, доктор Хенниг принимает круглосуточно.

Отыскать дом доктора Хеннига оказалось действительно просто. Большой указатель с надписью: «Кларенс Хенниг — бакалавр медицины» просто невозможно было не заметить. Что-то шевельнулось в моей памяти, когда я прочитал этот плакат. Ну конечно! Кларенс Хенниг — основатель местной библиотеки! Неужели еще практикует? По самым скромным подсчетам доктору должно перевалить за сто! Скорее, кто-то из наследников Хеннига — филантропа, решил я и нажал на кнопку звонка.

Дверь открыл сухопарый пожилой господин лет семидесяти — семидесяти пяти. Несмотря на почтенный возраст, доктор Кларенс оказался весьма бойким старичком, к тому же довольно разговорчивым.

— Проходите, проходите, сэр! — засуетился он. — На что изволите жаловаться? Садитесь пожалуйста, вот сюда, сэр, — он указал на стул. — Вы пока раздевайтесь — я только помою руки.

Он скрылся за ширмой, послышалось журчание воды, и через минуту доктор стоял возле меня со стетоскопом в руках.

— Снимайте, снимайте рубашку!

— Доктор, — запротестовал я, — Вы торопитесь. Дело в том, что я не болен.

— Как?! — Он удивленно уставился на меня. — Что значит: «не болен»? Зачем же Вы пришли?

— Я — адвокат, доктор.

— Адвокат? — Он удивленно уставился на меня. — Силы небесные! Зачем мне адвокат? Я не собираюсь обращаться в суд! Может быть, кто-то подал жалобу?

— Нет, док, — успокоил я его, — никто не собирается на Вас жаловаться. Позвольте Вам все объяснить. Я здесь по поручению моего клиента. Интересуюсь одним из Ваших пациентов, и Вы мне можете помочь.

— Странно… — он пожал плечами. — Вы ведь не здешний? Откуда?

— Из Нью-Йорка.

— Ехать в такую даль? И все для того, чтобы задать старику доктору несколько вопросов? Странно… Так кто же Вас интересует?

— Роджер Маккей.

— Роджер Маккей? Но он же в Нью-Йорке! Я осматривал его перед самым отъездом… Не вижу, чем могу быть Вам полезен, сэр. Все, что касается здоровья моих пациентов — врачебная тайна. Врачи связаны определенными обязательствами, так же, как и адвокаты. Ха-ха!

— Понимаю, мистер Хенниг. Меня не интересует, что Вам говорил мистер Маккей. Меня интересует, что сказали ему Вы.

— О! Очень много! Но я не уверен, что могу обсуждать это с Вами, молодой человек…

В этот момент задребезжал телефон, и доктор Кларенс снял трубку.

— Слушаю. Очень рад, миссис Петерс. Что с Вами?

Некоторое время он молча слушал, а затем резко перебил кудахтанье миссис Петерс:

— А теперь послушайте, что я Вам скажу! Необходимо все время держать их в тепле, понимаете? Значит, мало! Возьмите два, три одеяла! Соберите все одеяла, какие есть в доме! Конечно! Непременно!

Он прижал трубку к уху плечом и принялся совать в чемоданчик какие-то пузырьки и склянки. Продолжая слушать, он скосил на меня один глаз: