Зарубежный детектив 1979

—        Сколько веков мы безропотно поклонялись и молились бур­хану, но жизнь наших дедов и отцов от этого не становилась лучше. Бедные нищали, а богатеи еще больше жирели. Если бурхан действительно посылает свое благословение верующим за их великие пожертвования, то почему он благословляет только богатых? А вот народная власть, которой и десятка лет не набе­рется, уже изменила нашу жизнь в корне. Мы, бедняки, никогда не евшие досыта, а только пасшие бесчисленные стада феодалов, сейчас имеем скот и хорошие юрты для жилья. И все сыты, обу­ты, одеты. Зачем же мы будем отдавать на субурган свое иму­щество и скот, которые дала нам народная власть? Мы должны сами ими пользоваться.

Это выступил член народно-революционной партии Цултэм, отец которого работал табунщиком у краснолицего Лувсана, но упал с необъезженного коня, сильно расшибся, долго болел да так и не встал с постели. Место его с ранних лет занял Цултэм, на которого постоянно сыпались шлепки, подзатыльники и пинки злого и жадного хозяина. Сколько унижений, оскорблений и изде­вательств он вынес в детстве! Но вот пришла в их край новая жизнь, сделавшая всех граждан равными и свободными. И жиз­ненная дорога показалась Цултэму длинной и широкой. Увидев среди собравшихся надменное лицо своего бывшего хозяина Лув­сана, вспомнил Цултэм, как однажды толстая жена Лувсана из­мывалась над его голодным сынишкой. Она заставляла его сорти­ровать мучную приправу для чая и не давала ребенку ни щепотки, чтобы утолить голод; вспомнил Цултэм, как она обзывала его сына недоноском, ублюдком и дико при этом хохотала. В тот вечер, пригнав табун и с трудом успокоив плачущего сына, Цул­тэм собрал пожитки, взвалил их на арбу и перекочевал в другой хотон, где скотоводы уже объединились в артель. Артельщики, учитывая бедственное положение Цултэма, выделили ему в без­возмездное пользование двух дойных коров и коня из конфиско­ванного у феодалов скота. С этого дня Цултэм понял, что значит народная власть, и стал ее верным защитником. Из года в год жизнь артельщиков становилась зажиточней, и бедняки давно перестали заглядывать в чужие котлы.

— Я не забыл, как некоторые слали мне проклятья, когда я прошлым летом вступил в партию, — продолжал Цултэм. — Они пугали меня тем, что если я вступлю в ряды нашей партии, то на моих родителей найдет порча, и они умрут, а бурхан накажет меня и моих детей. Некоторые пытались даже повлиять на меня через моих родных и близких. Но я, конечно, поступил по-своему. Всем сердцем чувствую, что способствовать усилению Монастырей не следует. Вообще возведение субургана лично мне представ­ляется странным. Разве недостаточно нашим верующим уже гото­вых субурганов?   Обычно на возведение  субургана  намечаются обильные пожертвования. Думаю, что к этому вопросу каждый верующий должен подойти с умом. Лучше внести свою лепту в организацию школ для наших детей. — Цултэм кончил говорить и сел напротив Лувсана.

«Ну, подожди, дождешься своего часа. Ишь какой разговор­чивый стал. Лучше бы я тебя в степи конем раздавил», — гово­рили глаза бывшего его хозяина. С мест загалдели хором:

- Так будут или нет возводить субурган?

- Сколько и что жертвовать?

Председатель подождал, пока люди угомонятся, и сказал:

—        Товарищи, я вас пригласил сюда не для обсуждения вопро­са о субургане, а для того, чтобы призвать вас повысить бдитель­ность, не верить клеветническим слухам затаившихся врагов, давать отпор их нападкам на нашу народную власть.

На этом собрание закончилось. Люди с шумом расходились небольшими группками, в каждой оживленно обсуждали наболев­шие вопросы. Возле коновязи Сэд увидел Цултэма.

- Хорошо говорил, доходчиво. Прошу тебя как члена партии понаблюдать, откуда ползут слухи. У нашей молодой власти еще много врагов. Они ни перед чем не остановятся, чтобы отвернуть народ от нее. Эту заразу мы должны вырвать с корнем.

- Ясно, товарищ председатель. Да тот же богатей Лув­сан настроен к нам враждебно. Он сидит среди нас с лицом ягненка, а за нашей спиной действует, как шакал. Я бы их всех перестрелял.

- Нельзя всех стричь под одну гребенку, — Сэд положил свою руку на плечо Цултэма. — И среди зажиточных встре­чаются не последние люди, понял? Почему ты думаешь, что Лувсан — наш первейший враг? У тебя что, улики против него есть?

- Нет. Но он всегда ненавидел бедняков и был бы очень рад, если бы вернулись старые порядки.

- Правильно рассуждаешь, братец, только не горячись. Ина­че можно дров наломать.

Они пожали друг другу руки, Сэд вскочил в седло и быстро скрылся за поворотом.

11