Зарубежный криминальный роман

…Шестиэтажный отель «Адельфи» находится посередине Рилерс-стрит, пересекшей проспект, который идет от Вестон-бульвара до центрального вокзала. Соседние дома были постройки пятидесятилетней давности и знавали.луч– шие дни. Еще до мировой войны их переделали в пансионы. На другой стороне улицы находятся два дешевых универсальных магазина. Гостиница относилась к категории третьеразрядных, хозяин пускал любого клиента без разбору. Над входом горело название гостиницы, и только оно указывало на возможность найти здесь дешевое жилье и пищу. Даже свет за окнами горел вполсилы, что говорило о жестком режиме экономии, в том числе и электроэнергии. Была среда, половина девятого; Рилерс-стрит опустела так, что с нее можно было унести тротуары, и никто бы не заметил. Мимо ряда автомобилей вдоль улицы проезжали время от времени машины, сворачивали в один из переулков. На пороге одного из пансионов, в нескольких десятках метров от гостиницы, женщина средних лет, слишком ярко накрашенная, в слишком узком для нее платье, и высокий худой парень с хитрым взглядом громко ссорились. Я сидел в своей машине перед входом в гостиницу и поглядывал на них. Парень отпустил последнее ругательство в адрес женщины и пошел прочь, засунув руки в карманы. Женщина усмехнулась, крикнула ему что-то вдогонку, потом захлопнула дверь. Ну и народ! Я выбросил окурок в окно, проехал несколько метров, развернулся и вернулся обратно. Да, автор письма выбрал подходящее место: спокойное, безлюдное, улица достаточно широкая, чтобы можно было ехать быстро, справа и слева множество переулков, так что уйти от погони совсем несложно. Любая машина, появившаяся на месте свидания, могла возбудить подозрение женщины, и я не хотел рисковать. Мы с Галой разработали достаточно гибкий план, предвидя возможные неожиданности. Я повернул за угол и поставил свой «форд»; потом пешком вернулся в гостиницу. Дверь открылась, вышли двое и направились в сторону Рилерс-стрит. Справа от двери шли два узких окна, разделенных колонной. Рядом с окнами на массивной деревянной двери я прочел: «Вход воспрещен. Для поваров». Дверь была заперта. Поскольку багажа у меня с собой не было, портье попросил задаток в три доллара и семьдесят пять центов. Он дал мне ключ от сто пятьдесят первой комнаты и показал, где находится столовая, чтобы утром я смог позавтракать. Я запомнил ее расположение, мне нравится собирать информацию. Как я и думал, туалет находился в подвале, и я легко его нашел. Судя по запахам, где-то рядом должна была быть кухня. Я отыскал дверь во внутренний дворик, и никто, кроме большого кота, меня не заметил. Кот хотел увязаться за мной, но я щелкнул пальцами, и он отстал. Я вышел и оказался в темном и тесном закоулке, заставленном мусорными ящиками, ведрами, коробками. Я нашел служебный вход, он был заперт на тяжелую цепь длиной сантиметров в двадцать. Я открыл ее и выглянул на Рилерс-стрит; с тех пор как я вошел в гостиницу, на ней ничего не изменилось. До девяти оставалось ровно десять минут. Я закурил сигарету и стал у приоткрытой двери. В девять послышался шум подъезжающей машины, потом скрип тормозов. Передо мной остановился зеленый «понтиак», еще не старый, но уже потерявший первоначальный блеск. В свете фонарей светились хромированные части, но внутри было темно, так что я не мог рассмотреть, кто сидит за рулем. Я смотрел в свою щелку в надежде увидеть водителя, если он выйдет из машины, но никто не вышел. Через несколько секунд я услышал шум другой машины. Кремовый «кадиллак» Галы остановился у крыла «понтиака». Следуя инструкции, Гала вышла из машины; я слышал стук ее каблуков по тротуару. Мотор «понтиака» заработал быстрее, потом снова тише. Гала подошла к дверце. В этот момент я был от нее метрах в семи. Я услышал, как она спросила: – Вы Берил? Голос у нее дрожал. Женщина ответила что-то из глубины «понтиака», но что именно – я не разобрал. Тишина. Потом снова голос Галы, на этот раз куда увереннее, проговорил: – Да, я одна. Можете сами убедиться. В машине заговорили громче: – Обойдите машину и садитесь. И без шуток, если желаете получить то, за чем приехали. Я смотрел на стройную фигурку Галы, как она обходила машину и садилась. Я был убежден, что особа за рулем была вооружена, хотя никакого пистолета разглядеть, конечно же, не мог. Дверца «понтиака» хлопнула, машина резко отъехала от тротуара и помчалась по улице. Я выскочил из засады и прыгнул в «кадиллак» Галы. Включая мотор, я заметил записку: «Ради Бога, Стив, будь рядом». Я догнал «понтиак» и следовал за ним пять или шесть кварталов, потом на углу Вильмот и Харбор-стрит начал лавировать. Машина направилась к вокзалу; движение стало более интенсивным, и нелегко было следовать за ней, оставаясь незамеченным. В самой широкой части Вестон-бульвара освещение позволило мне различить в «понтиаке» два женских силуэта. На заднем сиденье никого не было. Берил, если это было ее настоящим именем, вела автомобиль уверенно, ничуть не нервничая. Раз или два я заметил, что она поглядывает в зеркало заднего обзора, как будто опасается преследования, но машиной она управляла с ловкостью нью-йоркского таксиста. Мне пришлось максимально сосредоточиться, чтобы не выпустить ее из поля зрения. На большой скорости я прошел бульвар и свернул за «понтиаком» в проулок, ведший к вокзалу. Здесь было полным-полно людей, машин и автобусов. В глубине, на фасаде светилась красная неоновая надпись: «Общество Такси Силвер», Около дюжины такси с серебряной полоской на дверцах стояли одно за другим, готовые везти пассажиров. «Понтиак» выехал на площадку стоянки. Я тоже резко затормозил и поставил машину во второй ряд, за грузовиками, напротив вокзальной гостиницы. Я позаботился, чтобы за мной осталось достаточно места, если придется быстро разворачиваться. Повернув голову, я увидел «понтиак». Гала вышта из него, хлопнув дверцей. Вышла и девушка. Роста она была почти одного с Галой, на ней была темная шубка и на голове шарф. Она произнесла нечто угрожающее. Гала ответила, потом резко повернулась и побежала к стоянке такси; незастегнутое пальто развевалось. Берил мгновенно отдалилась от машины и смешалась с толпой. Я пересек улицу и вошел в вокзал. Под высоким стеклянным куполом двигалось не менее пяти-шести сотен пассажиров, и в этом калейдоскопе немало девушек походило на Берил. Я вглядывался в толпу, но ни темной шубы, ни красно-желтого шарфа не видел. Она могла спрятаться в туалете: я обнаружил его рядом с бюро путешествий, но и там не мелькнуло темной шубы с ярким шарфом. Берил опередила меня всего на две-три секунды и не могла далеко уйти. Я задержался на мгновение у газетного киоска, разглядывая толпу, и вдруг меня осенило: автор письма специально привлек наше внимание к шубе и шарфу, чтобы мы не разглядывали другие детали туалета. И его замысел удался: Берил было достаточно снять шарф и взять шубу на руку, и я уже не мог ее узнать. Я ушел с вокзала. «Понтиак» все еще стоял на месте, по-прежнему пустой. Я посмотрел в сторону стоянки такси. Подъехала еще одна машина и стала в хвост другим. Галы и след простыл. Но в последнее такси села стройная рыжеволосая девушка в голубом костюме. Пальто она несла на руке. Видна была только подкладка, но, судя по всему, оно вполне могло быть шубой. Мне повезло. На плече у нее висела сумочка на длинных ручках. Я вспомнил, что у девушки, вышедшей из «понтиака», была похожая. Я услышал, как хлопнула дверца машины. Машина тронулась и влилась в общий поток. Я видел, как она притормозила, а потом поехала по вокзальной улице в сторону холмов. На следующее такси оказалось слишком много охотников, поэтому я сел в «кадиллак» и завел мотор. Дав задний, я чуть не врезался в стоявший за мной «остин», который как раз выруливал из ряда машин. Испуганный водитель засигналил и включил фары, потом отъехал назад и дал мне дорогу. Я все время твердил про себя номер такси: Н 277. Выехав с вокзальной площади на улицу, я понял, что они обогнали меня метров на триста. Превысив скорость, я догнал их у светофора. Однако слишком близко подходить тоже было опасно: светлый «кадиллак» был уж очень заметен. К счастью, водитель оказался старым и не желал свернуть себе шею даже ради спешного дела. Они проехали Вестон-бульвар и вошли в зону Мель– форд. Машина остановилась у большого дома недалеко от Керзон Плейс. Девушка вышла, и при свете подъезда дома я увидел, что у нее красивые ноги. Она заплатила таксисту и, не дожидаясь сдачи, вбежала на тротуар, а с тротуара в дом. Такси отъехало. Даже за двадцать метров, оттуда, где я стоял с выключенными фарами, я ощутил всю ее привлекательность: грациозная, прямая, стремительная, с грудой рыжих волос. Я включил фары, вышел из машины и отправился к дому. За стеклянной дверью шел коридор, отделанный под мрамор. На двери золотыми буквами красовалась надпись: «Кэстон Арме». Лифта не было, пол был покрыт линолиу– мом, и по широким ступеням шла ковровая дорожка. Вверху стукнула дверь. Затем наступила тишина. На стене был расположен ряд почтовых ящиков с именами жильцов. Я прошел мимо, поднялся на второй этаж и оказался в длинном коридоре, освещенном лампами. На равном расстоянии одна от другой было четыре двери. Я бесшумно шел по коридору, читая надписи на дверях. Из дальней квартиры доносилась негромкая музыка: у кого-то работало радио. Я вернулся к лестнице. На правой от площадки двери было написано: «Винсент Келли». Я не мог допустить ошибки. Имя Келли было мне знакомо: оно фигурировало в досье Галы, которое мы завели на нее в конторе. Так звали журналиста, работавшего на Хартли Хауленда из скандальной газеты «Тайм Икспоужэ». Я позвонил.