Зарубежный криминальный роман

– Да вы что! – вскинулся Келли. – Дэнни был не настолько глупым, чтобы сообщать Краду о том, что собирается продавать эти фотографии Хауленду и шантажировать Галу Форрест; а только тот, кто все знал, мог сделать так, чтобы подозрение пало на вас.

– В этом плане вы правы, – согласился я, – но я надеялся, что ваши мысли умнее моих. Увы, это не так.

– Вы знаете, как умер Хауленд? – спросил он.

– Могу себе представить. Если он так боялся, как вы говорите, то испытал потрясение, когда увидел их вчера вечером. Думаю, он умер со страху. Возможно, у него было больное сердце.

– Одного их прихода было бы достаточно, – подтвердил Келли. – Сердечный приступ мог у него начаться и за десять секунд. Я знал его лучше, чем родная мать. Но что им было нужно? – Может быть, это была простая проверка, чтобы удостовериться, продал ему Вальдо товар или нет. Внезапно Келли прервал разговор.

– Я должен проститься с вами, Крэг. В дверь звонят, а я еще не одет. До встречи. – И повесил трубку. На Китти было ярко-красное платье.* Огненная ткань делала ее еще привлекательнее, чем обычно. В ее движениях я ощутил враждебность в свой адрес. Я был поражен ее новой прической и тем, как платье подчеркивало красоту ее фигуры. Мне показалось, что она и накрашена тщательнее, чем обычно, особенно если учитывать, что еще и довольно раннее утро. Быть может, я видел ее в другом свете, сравнивая мысленно с Галой и Берил. Я попытался скрыть свое восхищение: выказывать его слишком явно не годится.

– Я бы хотел кое-что добавить к делу Форрест, – сказал я. – Принеси мне его пожалуйста, когда закончишь с почтой.

– Ты выглядишь усталым. У тебя синяки под глазами. – Она внимательно посмотрела на меня. – Ты не отдыхаешь достаточно, Стив.

– Ты права, – доверительно сообщил я. – Я просидел у нее до утра: я работаю на нее, поэтому мы должны видеться время от времени– – Очень странно. Она что, боится показаться при солнечном свете? Почему тебе вечно приходится выходить в ночную смену? – Ты ведь знаешь, что вчера в девять она должна была встречаться с шантажистом. Мне пришлось много потрудиться, чтобы вычислить этого парня. На Доухни Райз я приехал уже очень поздно. Ты узнаешь подробности, когда я занесу их в дело. Я направился к себе в кабинет.

– Стив! Ты ничего не заметил? – Ты о платье? Конечно. Очень красивое. На тебе оно выглядит не меньше, чем на миллион долларов, но это в порядке вещей.

– Разумеется. Не трудись говорить комплименты. Если хочешь знать, я купила его у Люсиль, на Парк-стрит, за жалких тридцать шесть долларов.

– Это делает тебе честь. Я думал, что эта модель стоит по крайней мере двести. Она просто создана для тебя. Удовлетворена? Или мне следует написать в твою честь поэму? – И не только платье, – заметила она. – Ты не обратил внимание, что вчера под вечер я довольно долго отсутствовала? – Ты уложила себе волосы, – констатировал я. – Могу я выразить свое мнение, что новая прическа тебе к лицу? Это наводит меня на мысль, что и я сам могу привести себя в порядок, надо бы постричь вот здесь вокруг ушей; как бы только найти для этого время и ножницы? – Отвратительный тип! Другого я от тебя и не ждала.

– Я не хотел обидеть тебя, Китти. Но женщины и без того тщеславны, так что мужчинам нечего выражать вслух свое восхищение. Ты знаешь, что ты красивая, и я это знаю. Что еще можно сказать? Меня смущает только одно.

– Что? Что такое? – Все хорошо; просто я думаю, почему бы это сегодня ты особенно хорошенькая? Что такое в тебе появилось? Иногда по утрам прядь волос падает тебе на лоб, или на щеке у тебя чернильное пятнышко, или на чулке спущена петля, а не то поблескивает кончик носа. Но сегодня утром все безупречно. Ты напоминаешь мне только что распустившийся цветок или скульптуру, шедевр мастера эпохи Возрождения. Боюсь и дотронуться до тебя: а вдруг я испорчу тебе какую-нибудь ресничку. Остается только пребывать в нижайшем восхищении; вот почему я держал рот на замке.

– Ты прекрасно можешь дотронуться до меня, если хочешь, – заметила Китти. – Это будет приятной новостью, поскольку последние дни ты обходил меня, как прокаженную. Если уж тебе невдомек, почему я наря– жуюсь, идя в твою дурацкую контору, так я тебе объясню: виной тому конкуренция, которая весьма ужесточилась. Невозможно передвигаться по улице, – всюду натыкаешься на бюст некой привлекательной блондинки, которая смотрит на тебя со всех афиш. С тех пор как ты работаешь на нее, тебя не узнать. Конечно, она ведь прекрасна и знаменита. Кинозвезда! – Не только прекрасна, – сказал я. – Она еще полна материнских добродетелей.

– Через шесть-семь лет она раздобреет как свинья, – заметила Китти. – Этот тип женщин очень рано полнеет. Я думала, у тебя больше разума, а ты ходишь, как зачарованный. Пользуешься любым предлогом, лишь бы поехать навестить ее.

– Послушай, Китти, дорогая, постарайся понять раз и навсегда, что эта женщина – наша клиентка. Кстати, она не обладает ни твоим обаянием, ни твоей элегантностью, не говоря уже об оригинальности или уме.