Зарубежный криминальный роман

– Приберегите свои слезы до другого случая, миссис Флауерс, – сказал я. – Вальдо был бесчестным человеком, он… Что-то в ее взгляде заставило меня замолчать. Она склонила голову и тихо плакала; сквозь всхлипывания я различил: – Я знала, что он был дурным человеком. Я знала, что он плохо кончит… но ведь он был мне сыном. Да, нелегко представить себе некоторых людей в сыновней роли. Она взяла платок и вытерла глаза. Я подошел и усадил ее. Она быстро успокоилась. Ничего, кроме портвейна я не нашел, и налил его немного в стакан. Потребовалось ровно двадцать пять минут, чтобы она рассказала все, что знала. Вскоре после того, как Вальдо уволили из газеты и он переехал в Сан-Франциско, он купил этот дом и поселил в нем свою мать. Он попросил ее использовать свое девичье имя, Флауерс, чтобы его фамилию не связали с ателье. Мать знала, что он якшается со всякими темными личностями, но не имея никаких собственных доходов, была вынуждена взять на себя обязанности, которые предложил сын. Студия сама по себе не занималась ничем незаконным: Вальдо пользовался лабораторией для своих личных надобностей только эпизодически. Мать ничего не знала ни о шантаже, ни о снимках денежных тузов, сделанных исподтишка во всяких сомнительных местах. Она признала, что подозревала его в производстве порнографических фотографий, но подозревала, и только, из-за того, что в выходные вместе с Вальдо наезжали всякие красотки. В студии ни разу не свершилось ни одной нечистой сделки, поэтому она думала, что плоды своей воскресной работы Вальдо сбывает на стороне. Высказав все, что у нее накопилось на душе, миссис Флауерс успокоилась. Она давно предвидела, какой конец ожидает ее сына. Смерть была самым большим огорчением, но и последним. Тот удар, которого она ждала, грянул. Только мать могла оплакивать смерть такого негодяя как Вальдо, а матери – народ стойкий. Иногда бывает легче проводить сына в иной мир, чем произвести его на свет. Проведя меня во внутренние комнаты, она сказала: – Он предупредил меня, что в начале этой недели уезжает в Мексику и пробудет там некоторое время. Я с тревогой думала, что ему приходится скрываться от кого-то. Она остановилась у двери в узком коридоре. Дверь была закрыта на висячий замок. Миссис Флауерс отперла его одним из трех ключей, которые держала в руке. Я вошел вслед за ней. Мы оказались в просторной комнате, выходившей на выжженное поле. Ставни были закрыты и занавески задернуты. Я впустил немного света. Комната выглядела настоящей лабораторией. Побеленные стены, покрытый линолеумом пол; два-три ковра, письменный стол, стул и множество шкафчиков. К комнате примыкал темным чулан, переделанный из ванной. Дверь, находящаяся под прямым углом к окну, вела в маленький кабинет с толстым ковром, стульями и столом. На отдельном столе лежала фотоаппаратура. Шкафчики оказались пустыми. На полу под окном в большой комнате стоял здоровенный баул, перевязанный кожаными ремнями. Он был закрыт на два замка; да, это был неплохой тайник. К баулу были привязаны две чистые карточки. Миссис Флауерс привлекла к нему мое внимание.

– Он приготовил баул к отправке: я должна была выслать его в Мексику, когда он сообщит мне адрес. Тогда я и видела его в последний раз. Он сложил туда почти все снимки, остальное сжег, а кое-что снес в сарай, и Марк постепенно с этим расправляется. Я не мог оторвать взгляда от баула. Я нагнулся и осмотрел его.

– Я должен открыть его, миссис Флауерс.

– Вы не имеете права. Он принадлежит моему сыну.

– Я рассчитываю найти здесь кое-что полезное для людей, которым ваш сын принес зло. Я думаю, что вы ощущаете свою обязанность сделать это для них. Кроме того, там могут находиться улики против некоторых преступников, темных личностей, с которыми ваш сын был связан. Вы сами понимаете, что справедливость того требует. Принесите мне молоток и какие-нибудь инструменты, – лом, если найдется. Я не сказал, что среди документов надеюсь обнаружить указание на убийцу ее сына. Чтобы открыть этот чертов баул, я потратил целых два часа и был весь мокрый от пота. Но дело того стоило. Я думал, что найду что-нибудь значительное, но мой труд оказался вознагражден выше всех ожиданий: баул был полон подписанных фотографий, которые Вальдо собирался увезти с собой за границу, где они были бы в безопасности, пока не пробьет их час, и тогда с их помощью он снова будет пить людскую кровь, как мучимый жаждой вампир. Придется признать за Вальдо одно несомненное достоинство: он был человеком аккуратным. Личные дела находились в идеальном порядке. На снимках стояли имена, числа и различные сведения о представленных персонажах, и все эти данные были занесены в реестр – в черную тетрадь. Я вынул всего три дела: это были папки с именами Форрест, Крада и, к моему величайшему изумлению, Корделла. Я завернул все три папки и черную тетрадь, потом затянул баул ремнями и запер на замок, которым снабдил меня старый Мак.