Зарубежный криминальный роман

— Знаешь, что приключилось с беднягой Раймондом? — Да,— сказала Элен,— это очень грустно. «Вот и убивайся из-за девиц,— подумал Респланди.— Раймон на все был готов ради нее, он погиб, а она только и способна сказать, это «грустно» тем же тоном, как она сказала бы «сегодня сыро». И он подумал о танцовщице, ради которой растратился в пух и прах. Через день газеты сообщили о том, как в Уазе было найдено тело Поля, и последние надежды рухнули. У Респланди разыгрались нервы. Две смерти в деле, с которым он оказался тесно связанным, не на шутку испугали его.

— Эх, попадись он мне в руки! — приговаривал Виктор. Трое сообщников ежедневно собирались в доме у Швоба. Элен иногда присоединялась к ним. Они подолгу обсуждали детали положения, в котором оказались, и сообщали друг другу о результатах своих ночных размышлений, но это мало что могло изменить. Виктор, имевший многочисленные связи в преступном мире, предпринимал шаги, чтобы обнаружить укрытие Скополотрони. Но в пенсне или без пенсне — обнаружить его было непросто. У него не было ни особых привычек, ни

354

увлечений, он не посещал и баров, обычных для своей среды. Если он и пил, то в своей комнате и в одиночестве. Спрашивали у одной молодой особы с улицы Рамбюто, к которой Скополотрони испытывал слабость, но она, будучи, кстати сказать, весьма разговорчивой, знала меньше кого-либо. Однако Виктор надеялся обнаружить его раньше или позже. Он был очень упорным. Однажды возвратясь домой погруженным в свои мысли, Швоб обратил внимание на оживление своих товарищей.

— Газету видел? — сразу же спросил его Респланди.

— А что, есть новости? — Скопо погиб. Его обнаружили на юге, на дороге.

— Покажи газеты.

— Смотри. Его переехал грузовик. Швоб внимательно прочитал хронику, покачал головой, еще раз перечитал, закурил сигарету и долго молчал.

— Узнаете? — спросил он и вынул из кармана грязный бумажный пакетик, в котором оказалось разбитое пенсне.

— Это пенсне Скопо? — осведомился Респланди.

— Все пенсне похожи.

— Нет, это его,— перебил Виктор. Я запомнил черный шнурок. Швоб выложил пенсне на стол, развернул пакет, разгладил его на колене.

— А вот, вне всякого сомнения, номерной знак грузовика, который его переехал: 7181ВХЗ.

— Как тебе удалось все это выяснить? — Пакет лежал у меня в кожухе машины. Я пришел к выводу, что у типа, который положил его ко мне, были грязные руки, поскольку ручка дверцы была в моторном масле.

— Если это сделал тот, кто его укокошил, зачем он нас предупреждает? — удивился Виктор.

— Может, чтобы запугать нас? — предположил Респланди.

355

— А если это кто-нибудь из дружков Скопо, и он попытается вовлечь нас? — выдвинул предположение Швоб.— Странно все это. Прекрасная Элен, которая в этот момент смазывала слюной палец и затем протирала опустившуюся на чулке петлю, подняла голову и сказала саркастически: — Какие мы проницательные! Респланди рассердился.

— Для полного счастья мы ждем только твоего совета. Ты можешь что-нибудь предложить? Элен уронила небрежно: — Я доверяю вам, господа, я ведь не мужчина. Но уж не в этой комнате вы отыщете свои деньги! — Поехали! — подхватился Виктор.

— Куда? — поинтересовался Респланди.

— Куда бы ни ехать, писсуары есть повсюду. Респланди покраснел. Швоб продолжал излагать свои соображения.

— Я посмотрел каталог номеров. ВХ — это Авейрон. Машину зарегистрировали в Авейроне, и, судя по газете, там и пришили Скопо.

— Это у итальянской границы? — поинтересовался Виктор.

— Да, за несколько сот километров.

— Я подумал: раз он итальянец... Но какого черта его занесло туда? Швоб пожал плечами. Двумя днями позже они ехали по шоссе № 9 на юг. Прекрасная Элен была с ними, поскольку Швоб решил, что она может принести пользу. Респланди по-мальчишески радовался, что едет в деревню.

* * *

Американская сигарета, на три четверти выкуренная, обжигала пальцы Респланди, он раздавил ее на своем ботинке и со вздохом поднялся.

— А где они? — вдруг спросила Элен.

356

— Кто? — Швоб и Виктор, о ком я могу еще спрашивать? — Извини, я думал о своем... Они уехали полчаса тому назад на машине. Вернутся к обеду.

— Что они там затевают? — Понятия не имею. По-моему, ничего, просто тухнут... Что ты обо всем этом думаешь? — Мне надоело, вот и все. Вы слишком долго ждали. Нам ничего не достанется.

— Что ты думаешь о водителе грузовика? — А что я могу о нем думать, я ведь его не знаю.

— У него приятная рожа.

— Возможно, но мне что до этого? — Да, конечно.

— А ты? — Что я? — Что ты об этом думаешь? Респланди взглянул на нее и залюбовался ртом с пухлыми губками, потом задумался над ее вопросом.

— Примерно то же, что и ты. Это дело затянулось, и после вчерашней ночной операции, на мой взгляд, все пропало. Надо было найти мешок. Если деньги действительно у него, теперь он их обязательно перепрячет.

— Почему ты говоришь «если»? — Да ведь все возможно. Может, он вообще ни при чем, а может, и не так.

— Во всяком случае, он имеет к этому делу определенное отношение.

— Да, но в какой степени? И продолжил задумчиво: — Если бы не Швоб и Виктор...