Зарубежный криминальный роман

— Она неуловима,— продолжал Рензигер.— Ты пытаешься с ней заговорить, а она ускользает.

— Или ее уводят,— заметил Джандер.

212

И сам удивился, почему он это сказал. Он закрыл глаза.

— Что с вами? Отчего вы дрожите? Джандер открыл глаза, но не взглянул на собеседника.

— То ближе, то дальше,— прошептал он.— Опять ближе... Он медленно повернулся, пересек комнату и сел на скамью в темном углу. Откинувшись, он уставился в потолок. Когда он увидел Веру в первый раз?.. Это было давно. В забытом прошлом... Как пробиться сквозь туман? Хоть бы какая путеводная нить... «Ну-ка, попробуй вспомнить, нащупать тропинку, ведущую во время и место. Ведь что-то такое было. Это лицо, это тело — не мимолетное видение. Ты был потрясен и дрожал, как дрожишь сейчас». Джандер неподвижно сидел на скамейке. Человек с белыми волосами наблюдал за ним. Через несколько минут он сказал: — Садитесь на диван. Там удобнее.

— Я не устал. Рензигер зевнул и потянулся.

— Ну а я вздремну.. Я очень в этом нуждаюсь. Он подошел к дивану, положил ружье на пол и лег на спину, заложив руки под голову. Через мгновение он погрузился в сон. Потом он внезапно сел с искаженным лицом, поднялся и медленно направился к двери. Не говоря ни слова, он распахнул ее и вышел, оставив широко открытой. Не прошло и минуты, он вернулся, опустив голову и держась за лоб, как будто его стукнули.

— Гад,— простонал он.— Подонок... Джандер вопросительно взглянул на него.

— Эта сволочь Гэтридж...— убивался Рензигер.— Я должен был предвидеть. Клянусь, он еще пожалеет.

— Что он сделал? — Он отпустил ее. Снял с крючка.

— Кого?

213

— Рыбу. Если бы вы видели экземпляр! Двадцать минут я потратил, чтобы приволочь ее. По крайней мере, тридцать фунтов. Джандер ничего не сказал. Он был начинающим рыболовом и никогда не имел дела с большой рыбой. Человек с седыми волосами продолжал жаловаться.

— Тридцатифунтовый окунь! Такой не каждый день попадается. Вы не можете понять. Но это что-то особенное, уверяю вас. Поэтому я и хотел его сохранить. Чтобы набить соломой, покрыть лаком и оставить в качестве трофея. Ко я не мог принести его сюда. Он бы протух и провонял весь дом. У нас есть ледник, но льда маловато. Да он бы туда и не поместился. Его можно было держать в воде, на крючке. Так я и сделал, и закрепил удилище. А этот подонок Гэтридж отпустил его...— Рензигер со стоном заломил руки.— Я даже знаю, когда он это сделал. Когда мы втроем — вы, Хебден и я — разговаривали. Я видел, как он вышел, но не обратил внимания. Я сам виноват. Мог ведь его задержать.

— Сейчас уже ничего не поделаешь.

— Почему же? — прошептал Рензигер. Он медленно повернул голову и осмотрел комнату. Казалось, он оценивал расстояние до лежащего на полу ружья.

— Не советую,— проговорил Джандер.

— В колено. Всего навсего выстрел в колено. Просто, чтобы услышать, как он завопит.

— Вы пожалеете об этом впоследствии.

— Надо что-то сделать. Я не могу просто утереться. Я уже годы молча утираюсь. Дальше не могу. Чаша терпения переполнилась.— Он замолчал. Джандер ждал продолжения.

— Ну, задавайте вопрос,— сказал Рензигер.

— Какой вопрос? — Вам же до смерти хочется узнать, что здесь происходит, верно? Что мы за люди, почему мы тут находимся? 214

— Признаюсь, я хотел бы понять,— сказал Джандер. Рензигер устроился на лавке подле Джандера.

— Они не сообщили мне вашего имени,— начал он.

— Калвин. Калвин Джандер.

— Мы с вами приятели,— сказал Рензигер.— И останемся приятелями. И между нами не должно быть тайн. Я бы хотел, чтобы вы меня выслушали. И, по-прежнему тихо, он начал рассказывать: — Все началось с побега из тюрьмы.

Глава девятая

Шансов было немного, но это не могло их остановить: терять ведь было нечего. Все трое рецидивисты, и всех троих психиатры сочли неисправимыми. Они содержались в одной камере в тюрьме и под особым надзором. Между собой другие заключенные называли их ПГ — постоянными гостями. Исправительная тюрьма находилась в Пенсильвании, в двухстах двадцати километрах от Филадельфии. Их перевели сюда по той причине, что в местах заключения, где они побывали раньше, начальство сделало все возможное, чтобы избавиться от упрямцев, не желавших ни в малейшей степени приспосабливаться к тюремной атмосфере. Не то чтобы они затевали драки или подбивали товарищей на беспорядки. Нет, просто каждый из них планомерно и беспрерывно искал способ совершить побег. Нынешнее отделение «постоянных гостей», по всей вероятности, невозможно было покинуть. Они находились в нем вместе уже несколько лет, и все свое время тратили на изобретение плана побега. Время от времени им начинало казаться, что они напали на нечто стоящее, но при ближайшем рассмотрении идея оказывалась бредовой. Подошвами ботинок они стерли немыслимое количество чертежей, выполненных на полу камеры обгорелыми спичками. Эти чертежи являлись всякий раз плодом долгих 215