Защитит ли Россия Украину?

Последний (точнее, первый) базовый постулат, который предлагает принять Чубайс вместе с «либеральным империализмом», — это вненациональный характер этого империализма. Постулат вполне логичный: геополитической функции мирового порядка не могут быть присущи выраженные национальные характеристики, поскольку для исполнения функции совершенно безразлично, будет ли это делать Россия из русских, Россия не из русских или вообще не Россия. Поэтому Чубайс специально оговаривает, что величия, сравнимого с величием России, в ХХ веке было принятие не национальной, а интернациональной идеи. Еще любопытнее в этом контексте выглядит фраза о «создании Советского Союза — объединении 14 соседних государств», как будто в СССР и в самом деле объединились некие независимые государства, соседствовавшие с Россией, а не части распавшейся незадолго до того Российской империи.

Количество «побочных эффектов», которые сопровождают принятие выписанного Чубайсом рецепта «либерального империализма», слишком значительно, чтобы патриот России признал бы этот рецепт хоть как-то приемлемым. Предлагается принять концепцию русской истории ХХ века как истории чудовищных бессмысленных кровопролитий, закончившихся полным крахом и дискредитацией идеи. Предлагается принять концепцию России как государства в границах 1991 года, окруженного «соседними государствами», некогда ненадолго входившими в СССР. Предлагается считать основной величия России идеологию интернационализма. Наконец, предлагается признать курс либеральных реформ курсом спасения России из пропасти, а не «геноцидом русского народа», как это делают оппоненты Чубайса. И все это следует принять ради получения Россией права в рамках структур нового мирового порядка на «защиту демократических институтов у соседей» и на «экспансию отечественного бизнеса». Не слишком утрируя, можно перевести эту идеологическую формулу в формулу прямого политического действия: «имперская миссия России состоит в том, чтобы свергнуть антидемократический режим Лукашенко и передать собственность в Белоруссии в руки российских олигархов».

Противопоставить такой интересной программе «патриотам», в частности консервативным националистам, действительно нечего. Их политическая аксиоматика, идеология и практика лежат совсем в другой плоскости. Национальную и консервативную империю нельзя противопоставить «либеральному империализму», ее можно только показать, как она есть.

Империя как нация

Ключевой тезис традиционного русского имперского национализма, имперской идеологии Михаила Каткова и Константина Леонтьева, Михаила Меньшикова и Льва Тихомирова, Николая Трубецкого и даже Иосифа Сталина — это тезис об империи как о естественном продолжении нации, об увенчании империей исторического пути нации, о неотрывности имперского начала от начала национального.

Как выразительно формулирует суть этой позиции Михаил Смолин: «Каждая нация, доросшая до великой мировой роли, стремится построить свою Империю, свой мир, свою цивилизацию, которая предъявляется остальному миру как высшее развитие национально-государственного таланта. Империя развивает национальные идеалы до некоей универсальности, внутри которой могут свободно чувствовать себя и все другие народы. Имперское сознание вырабатывает особую ответственность перед Историей — ответственность хранителей идеалов христианской государственности и охранителей мира от всякого посягательства на тихое в нем житие во всяком благочестии и чистоте. Имперское сознание появляется как результат осознания нацией своей великодержавной миссии, то есть как осознание особой задачи нести миру свои государственные идеи, выраженные в идеалах правды, порядка и справедливого общежития».

Эта концепция имперской миссии в противоположность «функциональному» характеру «либерального империализма» может быть названа органической. Национальная государственная жизнь народа в какой-то момент развивается до такой высоты, до такого размаха, что переполняет границы одного этноса, втягивает в орбиту национальной жизни империообразующего народа другие народы. Империя возникает не потому, что некое бесхозное пространство требует какого-то управителя, который будет являться функцией порядка на этом пространстве, и не потому, что мировой системе необходим центр силы для определенного пространства. (Интересно отметить в представлении о первичности пространственной функции над национальной органической жизнью родство идей Чубайса с евразийством по версии Александра Дугина, у которого Россия как империя — это также лишь производная от пространства Евразии и необходима для его нормального функционирования. И в этом смысле принципиальной разницы между Россией и империей Чингисхана как функциями евразийского пространства не существует.) Народ творит империю как свой высший и лучший из даров миру, другим народам, странам и отдельным людям. Империя — это политический инструмент превращения национальных ценностей в ценности общечеловеческие.