Защитит ли Россия Украину?

Пересмотр первого беловежского принципа должен состоять в признании всего «постсоветского пространства» территорией «исторической России». Термин «историческая Россия» вообще должен быть внедрен в наш политический лексикон. Понятие исторической России должно подразумевать тот факт, что историческое и культурное становление всех территорий бывшего СССР проходило в рамках Российского государства, под значительным культурным и политическим влиянием русского народа, а антропогенный ландшафт этих территорий и их экономическая и социальная инфраструктура создавались именно за счет финансовых и людских инвестиций России и русских. Вся территория исторической России является ареалом проживания русских, в котором им с полным основанием принадлежат все права коренных жителей. В соответствии с принципом исторической России «современная Россия» имеет моральное право претендовать на любые территории бывшего СССР, и существование на этих территориях каких-либо сепаратных государств само по себе должно рассматриваться как политически проблематичное и нуждающееся в дополнительном урегулировании, что, впрочем, не требует от России какой-либо агрессивности и войны против всех. Здесь важно не столько изменение реального статуса этих территорий, сколько смена их идеологического и социально-психологического статуса с «независимого» и «постсоветского» на российский. Должно быть покончено как с политкорректным уважением к «независимым государствам», так и с сентиментальной ностальгией по «единой стране». Последняя даже опаснее, поскольку подсознательно закрепляет равноправие субъектов «раскола» и их право на подобный раскол.

Дочерняя государственность

Второй Беловежский принцип, тесно связанный с первым и из него вытекающий, предполагает, что СССР являлся объединением равноправных полноценных государств, обладавших полнотой суверенитета, временно ограниченной «союзным договором» и союзной конституцией. Соответственно история СССР рассматривалась как история свободного вхождения и свободного выхода соответствующих государств, являющихся субъектами международных процессов. Абсурдным пределом, до которого доведен этот принцип, стала фраза Чубайса в его знаменитой речи о либеральной империи — о «создании Советского Союза — объединении 14 соседних государств». Этот идеологический принцип сочетался на практике со стенаниями новонезалежных государств над фактом «оккупации», колониального захвата со стороны России и так далее.

Российский МИД не так давно блестяще указал на смысловую вилку, создаваемую этими стенаниями, если Прибалтика в 1940 году была «оккупирована», а не добровольно вошла в СССР, то советские органы власти, принявшие в 1990 году декларации о независимости, были неправомочны это делать ввиду своей нелегитимности, «оккупационной» природы. Однако, как это и принято в беловежской российской политике, наш МИД сделал из этого вывод, противоположный необходимому. Вместо признания государственной «несубъектности» отделившихся республик он пошел по пути утверждения их полной субъектности и в 1990-м, и в 1940 году. Интересно, что Сталин на переговорах с союзниками в 1943-м и 1945 годах проводил прямо противоположную линию: он указывал не на добровольность вхождения в СССР этих стран, а на факт их несуществования до 1918 года, признававшийся мировым сообществом.

Современной России в отношениях с «независимыми государствами» очень вредит этот пафос исторического и внешнеполитического равноправия, которому привержена вся наша внешняя политика последних лет и который совершенно исторически необоснован. Абсолютное большинство отделившихся республик до ХХ века никогда не имело своей исторической национальной государственности. Эта государственность была искусственно для них создана в рамках советской национальной политики. Более того, даже в составе СССР некоторые из этих государств были созданы сперва как автономии РСФСР, то есть не были даже субъектами союзного процесса в 1922 году, и лишь впоследствии выделены как отдельные административные единицы — «союзные республики».

Пересмотр второго беловежского принципа должен состоять в признании государственности большинства отделившихся республик «дочерней» по отношению к Российской государственности. Эти политические образования должны рассматриваться как созданные в рамках России — СССР в целях удобства административного управления и соответственно лишь в существовании и признании со стороны России имеющие основание.