Защитник

– Я тоже. Но с сегодняшнего дня я работаю помощником юриста в «Адвокатском бюро Кёлер».

– Ого, там должно быть неплохо!

– Расскажу как-нибудь в другой раз.

– Было бы здорово послушать.

Эбба идет за Давидом в камеру, радуясь возможности перевести дыхание после общения с Йоном Хелльбергом. Хотя ей и отвратительно здесь находиться, она чувствует некоторую ностальгию, проходя по длинному коридору с множеством дверей. Как же долго она здесь работала!.. И думала ведь, что служить ей до пенсии, но жизнь распорядилась иначе… Нет, Хелльберг распорядился по-другому.

Около двери с номером четырнадцать Давид достает связку ключей, вставляет один из них в замок, но вместо того, чтобы повернуть ключ, хитро смотрит на Эббу:

– Прикольную фотку ты выложила в Инстаграм.

– Что за фотку?

– Ну, эту, в красном белье и лифчике пуш-ап, в котором все видно. Реально, совсем все видно.

Эбба инстинктивно начинает нащупывать рукой в кармане телефон, она хочет срочно увидеть то, о чем говорит охранник. Но пока она возится, Давид уже открывает тяжелую дверь в камеру Николаса Моретти.

Глава четырнадцатая

Николас молча сидит в комнате для допросов, в которой уже стало душно, смотрит на адвоката защиты Ангелу Кёлер и помощника юриста Эббу Таппер, которая приходила за ним в камеру. Очевидно, раньше она работала в полиции, и это его сначала насторожило. Полиция хочет всех сажать, а не освобождать. Но Ангела уже несколько минут говорит о ней только хорошее, хвалит ее опыт по расследованию тяжких преступлений. То, что удалось привлечь Эббу на их сторону, адвокатесса считает большой удачей.

А невиновен ли он?

Николас не может перестать прокручивать в голове то, что произошло в квартире сестры. Почему окровавленный нож лежал на ковре ровно в том месте, где он сидел? Почему входная дверь была закрыта? Как попал внутрь настоящий убийца? У него полный провал в памяти между тем моментом, когда они кололи орехи, и тем временем, когда он проснулся весь в крови, лежа на коленях у мертвой сестры.

Но где-то в глубине души он знает, что не делал этого. Он бы никогда не смог убить Ясмину.

Николас вытирает пот со лба и констатирует, что Эбба и Ангела являются прямыми противоположностями друг друга. С Эббой у него больше общего: они примерно одного возраста, одета она в обычные джинсы и простую футболку. Симпатичная? Да, довольно симпатичная. Но она выглядит потрепанной и, похоже, не очень разговорчива. Она только представилась и быстро объяснила свои функции. Ангела еще добавила, что они работают в команде, и Николасу подумалось, что именно адвокатесса хочет играть главную роль в этом деле, чтобы все видели и слышали только ее. Николас думает, что Ангеле около пятидесяти, она гораздо строже подходит к выбору одежды и держится по-королевски.

Николас поднимает взгляд, когда заходят Саймон Вейлер и второй полицейский и садятся напротив него. Они спрашивают, не хочет ли он пить, не нужно ли ему сходить в туалет, прежде чем они начнут. Николас отклоняет оба предложения.

– Тогда приступим, – говорит Саймон и что-то записывает в свой блокнот. – Я начну с поздравления с днем рождения, хотя отмечать его приходится при не очень благоприятных обстоятельствах.

Глаза Николаса наполняются слезами, и он моргает, пытаясь их сдержать. Он совсем забыл, что сегодня у них с Ясминой день рождения. Им исполняется тридцать, то есть теперь только ему одному. От осознания этого начинает ломить все тело, Николас чувствует парализующую боль, такую сильную, что не понимает, что теперь делать. В то же время у него появляется неприятная мысль. Он потерял сестру-двойняшку точно в соответствии с предсказанием гадалки. Николас вздрагивает, когда думает об этом. Как такое вообще могло случиться? Как могло сбыться дурацкое предсказание? Он ведь совершенно не верит во всю эту мистическую чушь!

– Все в порядке? – спрашивает Саймон. – Можем продолжать?

Николас вытирает со щеки слезу, которую не успел сдержать, и кивает. Размышляет о том, не рассказать ли полиции о гадалке? Он смотрит на Саймона, который перебирает кучу бумаг, на второго полицейского, который выглядит собранным и враждебным. Йон какой-то, так его, кажется, зовут. Нет, если он начнет жалеть себя, поддастся страху, то они тут же решат, что он сошел с ума.

Николас выслушивает, как Саймон разъясняет обстоятельства, приведшие к допросу, едва слышным голосом снова повторяет свою позицию в отношении преступления, в котором его обвиняют:

– Я не виновен.

– Тогда я хочу начать с местной пивной, где вы вчера были с Ясминой. Почему вы не рассказали о финне, с которым у вас вышел конфликт в туалете?

Николас бросает взгляд на Ангелу, она одобрительно кивает. Адвокатесса предупредила его об этом перед допросом.

– Я не подумал об этом, – отвечает Николас. – Я не счел это конфликтом. Он начал нести какую-то чушь, а потом пошел за нами, когда мы уходили.

– Нести чушь? О чем?