Заслуженное счастье

— М-мм, — сказал он, пытаясь передвигаться по ковру ползком. — От тебя хорошо пахнет, Лили. Страйкер счастливый человек. И-и… он чудно поет.

Лоэтта медленно повернулась.

— Уэсли Страйкер! Что ты с ним сделал?

Даже сейчас Уэсс мог очаровательно улыбаться.

— Я тут ни при чем. Клянусь, мамочка. — Уэсс растянулся на тахте, его ковбойская шляпа съехала на бок, а глаза закрылись. Потом он замолчал и засопел.

Лу сняла шляпу, придвинула подушку поближе к голове Уэсса и накрыла его тряпичным одеялом. Затем проделала то же самое с Бурке. Потом собрала кисточки, закрыла банки с красками и выключила свет во всем доме. Покачивая головой, поднялась в спальню.

— Мужчины, — вздохнула она. — Глупые, милые, несносные мужчины.

— Доброе утро, Лу.

Лоэтта была на кухне. Она взглянула на красные глаза Уэсса, отросшую щетину на подбородке и помятую одежду. Достала из буфета кружку, напила крепкий кофе.

— Ну как, пришел в себя? — Она протянула Страйкеру кружку.

Он молча отхлебнул дымящийся кофе.

— Знаешь, на родео я выпивал гораздо больше. Как видишь, прихожу в себя быстрее, чем некоторые.

Она посмотрела в гостиную, где, свернувшись калачиком, спал Бурке. Неужели Уэсс всерьез надеется покорить ее своими талантами к кутежу?

— Ты уже сказал ему?

Уэсс попытался покачать головой. Получилась только гримаса. Он виновато пожал плечами и признался:

— Я ничего не сказал ему по разным причинам. Что поделаешь, если доктор истолковал наш вчерашний дружеский поцелуй по-своему. Для городского щеголя он не так уж плох.

— Ты очень хороший человек, Уэсли Страйкер. — Пока ковбой пил кофе, она тихо-тихо спросила: — Как ее звали, Уэсс?

— Кого?

Страдающий от похмелья, Страйкер удивленно вскинул брови. Чуть улыбнувшись, Лоэтта уточнила:

— Девушку, о которой ты мне рассказывал. Она тебя бросила. И поэтому ты решил вернуться.

Уэсс мотнул головой и вздрогнул.

— Черт возьми, Лу. Ты красивая, упрямая да еще и умная. — Он снова отхлебнул кофе, взял пальто, нахлобучил набекрень шляпу. — Девушка была. Но давно. Буду благодарен, если ты никому о ней не расскажешь. Ведь у каждого мужчины есть гордость.

— Кстати, о гордости… — Лоэтта проводила его до двери. — Можешь объяснить людям, что сам отказался от свадьбы. Я пойму.

Страйкер обернулся. Неторопливо покачав головой, ковбой сказал:

— Когда тебя сбрасывает необъезженная лошадь, остается только одно: отряхнуть штаны и поднять шляпу. И сделать все это как подобает мужчине. Если я и расскажу кому-нибудь, то только правду.

Она чуточку пожалела, что не может полюбить Уэсса. Он этого заслуживал. Лоэтта поцеловала его загорелую щеку. Уэсс моргнул, коснулся в ответ губами ее щеки и сказал:

— Ты настоящая чертовка, Лу.

Она закрыла за Страйкером дверь и посмотрела на другого мужчину, который посапывал на ковре ее гостиной. Прощальные слова Уэсса не выходили из головы. Странно, но Лоэтта начинала ощущать себя «настоящей чертовкой». Хотя и с опозданием.

Лоэтте не пришлось оборачиваться, чтобы взглянуть на гостя. Изабель Пруитт начала говорить прежде, чем замолк колокольчик на входной двери.

— Ты совсем потеряла голову?

— Доброе утро, Изабель. Хочешь чашечку кофе?

— Я пришла не за кофе. Боже, о тебе говорит весь город. Наша Лоэтта пригласила двух… подумать только, двух… пьяных мужчин к себе домой на всю ночь! Господь милосердный, девочка, как это случилось?

Оглянувшись, Лоэтта посмотрела на женщину, которая всегда была лучшей подругой мамы.

— Все в порядке, Изабель.

— В порядке. В порядке! Да, в порядке! Ты понимаешь, что происходит с репутацией женщины, которая по ночам приглашает к себе двоих мужчин?

— Ничего особенного не случилось.

— Конечно, ничего. Если забыть, что у таких женщин, как мы, есть моральные обязательства перед обществом.

Лоэтта очень медленно развернулась:

— Хочешь сказать, у таких старых дев, как мы?

Послышался возмущенный вздох, острый подбородок Изабель задрожал.

— Ах, если бы это слышала твоя милая мама. Она перевернулась бы в гробу. Я промолчала и ничего не сказала Опал, когда ты обрезала волосы. Но когда три года назад ты стала одеваться по-другому, я сказала ей, что очень обеспокоена. Ты изменилась, Лоэтта. И не думаю, что к лучшему. Ни в чем не собираешься признаться себе?

— Изабель, меняться — не значит становиться хуже. Ты тоже можешь измениться. Если захочешь.

Негодующе вытаращив глаза, шестидесятивосьмилетняя старая дева воскликнула:

— Нет, ни за что!

Лоэтта подумала, что это, конечно, дело самой Изабель. Она пожурила себя за дерзость. Боже мой. Мама действительно перевернулась бы в гробу, узнай она, о чем думает ее Лоэтта. Изабель права в одном: Лоэтта изменилась. Она сделала правильный шаг. И в нужное время.

— Это правда? — буркнула Изабель. — Ты порвала с Уэсли?

Когда Лоэтта кивнула, та печально покачала головой.

— Я не люблю его, Изабель. И он тоже меня не любит.

Старушка зацокала языком, но больше ничего не смогла сказать и скоро ушла.