Застава «Турий Рог»

Потом Нус долго с наслаждением пил вкусный чай из самовара и приятным баритоном рассказывал удивительные истории о чудесном напитке, завезенном некогда на Русь из сказочного Китая китайским негоциантом по имени Сам-Пью-Чай.

Нус дальше губернского города не езживал, но о далекой родине чая мог рассказывать часами. Об источнике столь обширных познаний Горчаков узнал, прочитав замечательную сказку Андерсена «Соловей». «В Китае все жители китайцы и сам император китаец». Эти слова поразили мальчика, он не раз слышал их от Нуса, очевидно, сказочник позаимствовал их у доктора…

Кто-то поскользнулся на мокрой глине и упал. Лещинский! Пышные волосы слиплись косицами, весь в грязи. Смертельно уставший переводчик походил на покорного сельского батюшку.

— Вы почему простоволосый[129]? — тусклым голосом спросил Горчаков.

— Шапку обронил. Мне бы сейчас каску солдатскую. Никакой дождь не страшен. Даже советский…

— Шутите, юноша?

— Вы находите это неуместным? Напрасно. Европейцы, скажем англичане, любят юмор, а жители туманного Альбиона знают толк в человеческих отношениях.

— Русскому человеку шутки иностранцев нередко кажутся пресными. Слишком уж далеки мы от Европы.

— Вам, командир, ближе юмор азиатский? Дело вкуса. Средневековый китайский правитель Ци-Ши, например, утверждал, что нет ничего смешнее слоновьей казни.

— Что?!

— Это один из многочисленных способов отправки нежелательного элемента в мир иной. Казнимого привязывали к доске, и специально выдрессированный слон исполнял у него на животе медленный танец.

— Оригинал ваш Ци-Ши…

— Есть и более смешные вещи. Похоже, мы сейчас мало чем отличаемся от того несчастного, привязанного к доске. Слон, правда, на нас еще не пляшет, но его отдаленный топот при желании можно услышать… Вам не смешно? Почему же вы не смеетесь, господин командир?

— Перестаньте паясничать! У вас, Лещинский, больное воображение, отсюда и интеллигентское сюсюканье насчет слоновьего топота и прочей ерунды. Вам мерещатся красные пограничники? Мистика, уважаемый. Где вы так расшатали нервы? Впрочем, мало ли в Харбине кабаков?! При желании…

— Насколько мне известно, кое-кто тоже не избегал злачных мест и даже ухитрился заполучить там премиленький объект для воздыханий. Эдакий благоуханный цветок…

— Минуту! — Горчаков схватил Лещинского за руку. — Лучше вам не продолжать. Подобное я не прощаю, и не будь вы моим подчиненным… Впрочем, не находите ли вы, господин переводчик, что наша беседа несколько затянулась?

— Пожалуй, вы правы…

— Мы еще вернемся к этому разговору, господин Лещинский. Обещаю.

— Всегда к вашим услугам.

Лещинский откинул мокрые волосы, пригладил ладонью. Не хватает железных очков — и вылитый анархист; Горчаков встречал подобных субъектов. Волосня по плечи, худосочные, костлявые, до времени согбенные, с зелеными порочными лицами и горящими глазами… Нелепый разговор расстроил Горчакова, задели не прозрачные намеки переводчика, а неверие в успех операции. Слинял фазан, пооблетели яркие перышки.

Горчаков догнал остальных. Всадники ехали шагом. Моховцы привычно тянут лямку, не впервой шататься по тайге, эти не подведут; о хунхузах Господина Хо тоже можно не беспокоиться. Но где же Лахно? О его группе, самой многочисленной, ни слуху ни духу, то ли не сумела пробиться, то ли уничтожена пограничниками. Но, жертвуя собой, люди Лахно обеспечили прорыв Горчакову, цель достигнута, участники операции «Хризантема» на советской земле. Теперь нужно запутать следы, оторваться от погони и выполнить задание. Любой ценой!

Неизвестность тревожила, но Горчаков не жалел о потерях: большой отряд легче обнаружить. Тайга только кажется безлюдной, достаточно какому-либо охотнику наткнуться на чужаков, и он тотчас же помчится на ближайшую заставу — полагаться на местных жителей нельзя, все они распропагандированы большевиками. Но преследовать будут наверняка. Советской пограничной охране опыта не занимать, к погоне могут подключиться и дислоцированные вблизи границы армейские части. Надо спешить, спешить…

Горчаков и те, кто задумал, спланировал и организовал операцию «Хризантема», разумеется, не могли знать, что их замыслы известны командованию Дальневосточным фронтом. Правда, лишь в общих чертах. Смысл операции, основная задача ее оставались пока неясными, вот почему преследование прорвавшихся нарушителей велось не столь энергично, как следовало бы. Командование пограничных войск и контрразведка Красной Армии умышленно затягивали развязку, давая возможность противнику «проявиться». Вместе с тем принимались все меры к тому, чтобы не дать очутившейся на советской территории агентуре врага предпринять какие-либо действия, могущие нанести ущерб. Шаг рискованный, однако суливший немалую выгоду: исчерпывающая информация о намерениях противника — залог грядущей над ним победы.

Медленно проплывали в густеющем сумраке силуэты всадников, Горчаков дождался замыкающего — безносого верзилу, тронул коня, догнал Мохова. Атаман беспечно покручивал черный ус: