Застывшая кровь

Порыв гнилостно-прелого ветра перехватывает дыхание и уносит слова, едва не сбивает Анвара с ног. Мали-онна оглушающе шипит, отчего покрываюсь гусиной кожей. Сотни зелёных стеблей поднимаются вверх и вновь стремятся к отряду, один проскальзывает между копыт Цивала словно змей. Судорожно сглотнув, слежу за ним, готовая вопреки предупреждению Юники выхватить меч. Даже без пояснений очевидно, что эта тварь из страшилок не хочет отдавать Эда просто так. Анвар же опускается на колени и вновь быстро жестикулирует, но со спины суть его движений не разобрать.

Мали-онна направляет взгляд прямо на него, и я не представляю, как он может сейчас не смотреть в её глаза, эти зияющие провалы во тьму. Сама с трудом борюсь с соблазном, сосредоточившись на медленно задыхающемся в путах Эдселе. Снова шипение, теперь уже чуть тише.

— Старая тварь, — ахает Юника в потрясении: она явно распознаёт то, что говорит дух. — Торгашка! Она хочет… не понимаю. Приглашение? Жизнь? Что за…

Анвар внезапно оглядывается на меня, и я туго сглатываю — прозрачные глаза будто застланы непроницаемой чёрной пеленой, слепы. В ужасе и тревоге за него даже отлипаю от Цивала, вскидываюсь, мысленно готовясь атаковать и защищать. Что бы это существо ни просило — просто дай, и пусть убирается обратно под землю. Колкая ледяная дрожь бьёт в тело до самых коленей, когда Анвар резко отрицательно дёргает головой и поворачивается обратно к Мали-онне, руками разрезая воздух, говоря ей что-то жестами — и кажется, крича без слов.

Земля протестующе трясётся, разлом ширится во все стороны, грозя затянуть уже всех. Позади творится настоящий хаос из паникующих людей, и даже Цивал мотает головой, медленно отступает назад. В нарастающей панике спрашиваю у Юники, всецело понимая — долгие переговоры будут стоить Анвару чего-то невосполнимого:

— Что она хочет?! Почему он отказал?!

Та неуверенно хмурится, сосредоточенно вглядывается в едва уловимые движения рук и слушает ответное шипение. Поёрзав в седле, Юника тихо признаётся:

— Ей нужен… покой. Она просит вечный покой, но Харун не пустит её в безвременье, ведь человеческой души, жизни у Мали-онны нет. Она грозит уничтожить всех, потому что у нас есть… пропуск. Духи песков, ничего не понимаю! — раздражённо тряхнув жемчужинами на косичках, она передаёт лишь обрывки: — Что-то… кусочек души? Сосуд? Нечто, не принадлежащее этому миру, нечто из мира мёртвых… ересь какая-то! Как Анвар вообще понимает, про что она?

«Про меня. Она хочет, чтобы я провела её через врата», — внезапный слабый женский шёпот в моей голове уже знаком и даже не пугает так, как в первый раз, однако я всё равно нервно передёргиваюсь. — «Дай ей прядь волос. Я проведу».

«Мама?» — робко зову я, но она быстро затихает. Могильный холодок ещё чудится на затылке, когда его перекрывает протяжный крик боли — Эдселя сдавило в стеблях уже слишком сильно.

Тут не о чем и думать. Решительно выхватываю из ботфорта нож, вытягиваю тонкую прядь из косы онемевшими пальцами. Плевать, чем это может быть чревато в дальнейшем, если сейчас такая мелочь может спасти Эда и не дать Анвару потерять рассудок в попытках усмирить саму разбушевавшуюся природу. И всё же от тревожного стука в ушах замирает пульс, когда я отрезаю прядь и будто расстаюсь с невосполнимым кусочком себя. Чушь, это же просто клочок волос….

Даже спрыгнуть на землю не удаётся, чтобы отдать их духу самой — зелёный стебель тут же вылетает вперёд, обжигающе бьёт по пальцам и жадно вырывает из них подношение. Потрясённо ахнув, вижу, как торжествующе, беззвучно открывает пасть Мали-онна и пытается перехватить мой растерянный взгляд.

Не смотреть. Не смотреть. Нож выскальзывает из вспотевшей ладони, едва не оцарапав Цивала. И в какой-то мимолётный момент потерянного самообладания я вижу вспышку абсолютно чёрных глаз без зрачков, бездонных провалов в вечность. Отчаянно мутит желудок и колотит конечности, молочный туман затмевает сознание.

Яркое солнце. Звон кольчуги и стали. Запах раскуроченной земли и крови. Леденящая, тупая боль не от ран — от потери, которую не могу пережить. И вопль… мой собственный, ножом разрезающий лёгкие.

— Ви, нет! Не вздумай! Не очнёшься! — будто через толщу воды зовёт Юника, рывком дёрнув меня за плечо и заставив смотреть на себя. Моргаю, не сразу фокусируясь на её лице.

— Ты получила, что хотела! Убирайся! — зло кричит Анвар, перекрывая восторженное шипение Мали-онны.

— Она же не понимает языка…

— О, тут и понимать не надо: он на грани того, чтобы снести её кудлатую башку! — раздражённо пыхтит Юника на мой слишком сиплый, отстранённый голос.