Застывшая кровь

В завершение будоражащих слов он остро прикусывает мочку, вызывав мой тонкий всхлип и непроизвольное движение бёдрами, вжимаясь в отчётливую твёрдость под слабо разделяющей нас тканью плаща и моих брюк. Пустота внутри невыносима. Как же он нужен, сейчас, во мне, весь. Сама целую зовущие за собой пряные губы, нежно посасываю, едва не урча от удовольствия, сладким ядом жгущего вены. Особенно когда Анвар умножает его в разы, взвешивая мою грудь в ладонях и мягко сжимая соски. Глотаю стон.

Я больше не ведомая.

Неспешно, но решительно толкаю Анвара назад, пока он не ложится на спину, и сама нависаю сверху. Его взгляд на меня снизу вверх полон восхищения, сияет порочным блеском. В ответ на мою попытку перехватить власть он с кривой ухмылкой тянет вверх блузу и снимает её с меня вместе с нательным, оставляя бледную кожу слабо мерцать при свете луны и трепещущего фонаря. Вижу, как он любуется, с прищуром, со смаком каждого момента. Покорно не спешу, пока тёмные пальцы невесомо касаются ключиц, проводят линии к налитой тяжёлой груди, подцепляя чуть холодящую цепочку с соколом. Очертив полушария, спускаются к подрагивающему животу, задержавшись на нём чуть дольше. Томящая нега разливается вслед за его руками, наша безудержно бьющая крыльями бабочка.

— Ты невероятная… словно сам лунный свет, — в слепом благоговении шепчет Анвар, и я наклоняюсь ближе к нему, чтобы целовать эти покрытые щетиной скулы, волевой подбородок, жадно вдыхая еловый аромат. — Забирай меня. Я так хочу сегодня потеряться… в тебе.

— Тогда давай потеряемся оба.

Поддавшись гудящему между нами зову, я тянусь к ботфорту за ножом, без малейшего сомнения провожу лезвием по одной ладони и по второй, оставляя поверхностные царапины. Анвар с одобрительной улыбкой протягивает мне свои, и вскоре нож прочерчивает и по ним, вдоль полос общих шрамов. Это воссоединение. Так пусть оно будет полным, упавшими на тёмную кожу смешавшимися каплями алого и голубого. Отбрасываю в траву ненужный клинок, а затем мы уверенно и как будто даже нетерпеливо переплетаем пальцы обеих рук. Усмехнувшись совсем в его собственной манере, рывком завожу их за голову Анвара и тянусь к приоткрытым в ожидании губам. Влажный, развязный поцелуй увлекает за собой, шипит в крови нарастающее возбуждение. Моя грудь потирается о его горячий торс, сбивая дыхание.

«Да. Да, моя Эфилона. Смелее», — в его голосе словно бы даже мольба, вот уж точно — невероятное. Вдохновляющее.

И я срываюсь. Лопаются все замки приличий, обиды и правила, оставляя только пламя под кожей. От губ к скуле, с животным голодом прикусив и тут же зацеловав. Оставив для связи одну руку, второй помогаю себе, упираясь в его грудь и пробуя, пробуя вкус на новых участках — сгиб шеи, плечо, ниже к ещё незажившей до конца царапине после стрелы. Вдоль неё — чуть дольше, тут он не солоноватый, а железистый и чуть хвойный… Анвар вздрагивает с тихим безнадёжным хрипом, когда я игриво прикусываю плоский сосок и скольжу ниже вдоль рельефа пресса, попутно щекоча его кончиком косы. Собственный пульс оглушает, даже журчания реки не могу различить. Настраиваюсь слышать только тяжёлое дыхание. Слизываю с горячей кожи каплю крови — понятия не имею, свою или его. Просто хочу, до звона в затылке, до липкой влаги между ног.

Откидываю давно сбившийся и мешающий плащ, ногтями прочерчиваю вдоль всего мускулистого торса. Улавливаю голубую вспышку в прозрачной радужке Анвара, прежде чем подбираюсь к самой молящей о касаниях части его тела. Он терпеливо ждёт, собирая кулаками траву по бокам от себя — прячет когти. Несмело, но поддаюсь соблазну попробовать его везде. Осторожно провести кончиком языка вдоль напряжённой до предела плоти, а затем робко накрыть губами головку…

— Виола…

Этот стон, глухой голос с южным «о», лишает внутренних границ. Прикрыв веки, нежно обвожу самый кончик подрагивающего члена языком, размазываю слюну. Мне нравится. Терпкость и острота момента, предел напряжения и скрип серебряных когтей о траву. Дрожу от охватившего безумия, которое определённо требует продолжения. Не замечаю, как в притоке эмоций впиваюсь ногтями в бедро Анвара, и он с безнадёжным рыком поднимается с земли, чтобы в миг перехватить контроль, завалив на неё меня. Влажная прохладная трава остужает горящую кожу на лопатках.

— Да! — только и успеваю всхлипнуть, прежде чем новый жадный поцелуй заглушает все слова.

Когти прочерчивают по моим трясущимся от желания бёдрам, распарывая ткань брюк, превращая одежду внизу в клочки, а о ботфортах не озаботившись вовсе, оставив их на ногах. Анвар без жалости терзает мои припухшие губы, облизывает их внутреннюю сторону, забирает свой собственный вкус. Я выгибаюсь навстречу его жару, трение груди о его торс заставляет простонать рот в рот. Обнимаю бёдрами его поясницу.