Застывшее время

И так они пререкались по стандартной схеме: обиды, суровые обиды (только что достигли), плавно переходящие в миролюбивую ностальгию о еде до войны – и снова к размышлениям о ближайших перспективах. Живут, будто никакой войны и нет, подумала Вилли: забрось их хоть на необитаемый остров – и там говорили бы о еде. Распорядок дня у них размеренный: все утро шили, затем долгий перерыв на второй завтрак. Если погода хорошая – прогулка по саду, чай, снова шитье до шестичасовых новостей, содержание которых вызывало впоследствии ожесточенные споры, немного отдыха, затем переодевались к ужину в шерстяные платья и жутковатые на вид, заостренные туфли с марказитовыми пряжками и ровно в десять вечера удалялись к себе, в общую спальню. Бабушка жалела своих сестер, поскольку те так и не вышли замуж, а в их поколении это считалось большим несчастьем. К тому же они были так добры к своему бедному папе, когда тот впал в буйный маразм. Бриг относился к ним как к недвижимости, приобретенной в браке; временами, если не мог найти слушателей, рассказывал им свои скучные истории.

С другой стороны, отметила про себя Вилли, ее жизнь тоже не особенно изменилась. В начале войны она представляла, как будет заниматься полезным и интересным делом – в Военном министерстве или в крупном госпитале. Однако ничего не вышло. Во-первых, Роли, неожиданный ребенок – ему уже два, но присмотр все еще требуется. Да и без него хозяйство так расширилось, что было бы несправедливо сваливать все на плечи Дюши, а Рейчел призвали на помощь в семейную контору, где она теперь работала четыре дня в неделю. Ни Сибил, ни Зоуи не годились на такую тяжелую, монотонную работу. Вещи, которые следовало выбросить, надо было чинить. Урезание нормы кокса и угля означало, что приходится жечь дрова, и Вилли с помощью Хизер два раза в неделю пилила бревна, которые притаскивал из леса Рен на стареньком пони. Питьевую воду нужно было таскать из родника в тележке, поскольку бензин шел на еженедельные поездки в Баттл за продуктами. Накапливалась куча стирки, а сушка белья зимой оборачивалась кошмаром, ведь центрального отопления не было – Дюши считала его вредным для здоровья. Вилли натянула веревку в бойлерной; снимать белье вменялось в обязанности Тонбриджу – на пилку дров он не годился, – и веревка всегда была полна влажного белья, от которого поднимался пар. Кроме того, немало времени отнимала заготовка овощей и фруктов. Здесь миссис Криппс помогали Зоуи с девочками. Раз в неделю по вечерам Вилли вела курсы по оказанию первой помощи, и еще два вечера помогала в госпитале, поскольку там вечно не хватало медсестер. А теперь еще и Сибил нуждалась в помощи, причем дело осложнялось тем, что приходилось хитрить и изворачиваться. Она не готова была смириться с тем, что уже не способна присматривать за Уиллсом самостоятельно, и теперь кто-то должен быть под рукой, чтобы освобождать ее под предлогом чая, прогулки с Роли, игры, которую затеяли дети. Сибил была непреклонна: лишь однажды она раскрылась перед Вилли – через неделю после поездки в Лондон. Дом большей частью был закрыт, поскольку Хью пользовался лишь кухней и спальней. Всюду царил ужасный беспорядок. Уборщица, которую Сибил наняла на три раза в неделю, явно не утруждалась: чистила ванну, заправляла постель и мыла посуду. В день приезда Сибил полдня закупалась едой и пыталась открыть гостиную, так что к вечеру совершенно выбилась из сил, да еще забыла рагу на плите, и ужин сгорел. Хью повел ее в ресторан, но она слишком устала, не было аппетита; после этого он каждый вечер водил ее ужинать. Однако дни, проведенные в поисках подарков на Рождество – «ведь другого шанса не будет» – и попытках отмыть дом, ее окончательно вымотали. Вилли подозревала, что хуже всего сказалось вечное напряжение, старание не выглядеть слишком усталой в глазах Хью. Сибил рассказала ей, что нанесла тайный визит доктору Баллатеру. Тот был очень добр и выписал ей таблетки, которые, по его словам, «обязательно помогут». Правда, в Лондоне так и не удалось их принять – от них кружилась голова, и она боялась, что Хью заметит.

– Иногда мне хочется, чтобы все поскорее закончилось.

И прежде чем Вилли успела ответить или даже обдумать ответ, она добавила:

– Понимаешь, я не хочу волновать бедного Хью до тех пор, пока… Ты мне поможешь? Мне и просить-то некого, кроме тебя.

Не в силах нарушить обещание, данное Хью, Вилли была вынуждена дать точно такое же Сибил.

После этого она лишь однажды пыталась намекнуть Хью, что Сибил наверняка осознает, насколько серьезно больна. Он вроде бы согласился, но тут же принялся утверждать, что она надеется на выздоровление и ее ни в коем случае нельзя выводить из заблуждения. Он прав, вне всяких сомнений. Чертовски тяжелое положение: приходится торчать в Лондоне, тогда как больше всего ему хочется быть здесь, с Сибил. Однако Вилли понимала, что для обоих выходные превращаются в испытание. В конце концов, она позвонила Эдварду и попросила встретиться с ней в Лондоне за ланчем. Он организовал встречу в клубе на следующий же день.