Застывшее время

– Я ведь могу присмотреть за Уиллсом на неделе, а ты будешь приезжать каждые выходные. И Эллен поможет – я знаю, она не откажется. Почему бы тебе просто не сказать папе, что ты приезжаешь? Или еще лучше – поезжай сюрпризом! Он вернется из конторы, а ты дома – вот он обрадуется! Не хочу лезть не в свое дело, – добавила она ради приличия, хотя нисколько так не считала, – но я уверена – он по тебе ужасно соскучился, просто жертвует собой.

Мама пришивала ярлычки к серым носкам и платкам Саймона.

– Солнышко, я не могу уехать – у Саймона последняя неделя каникул. Ты же знаешь, как ему не хочется возвращаться в школу.

– Ладно, ты можешь поехать потом.

– Я подумаю.

Помолчав, она добавила с ноткой раздражения:

– Ну почему мы не можем жить все вместе! Саймон уезжает в школу, Уиллс слишком маленький, а Хью приходится оставаться в Лондоне! Все не так! Ты же знаешь, кухарка из меня неважная; вряд ли я смогу готовить ему то, что он любит.

– Мамочка, а ты делай как тетя Вилли, когда у миссис Криппс выходной. Она берет кулинарную книгу и просто выполняет все инструкции. Вспомни кроличье рагу на прошлой неделе!

– Ладно, моя хорошая, я все обдумаю, – сказала мама, тоном ясно давая понять, что не хочет больше об этом говорить.

Ну что ж, подумала Полли, я сделала все, что могла. Странно, конечно: когда скучаешь по мужу, казалось бы, при чем тут готовка?

Тедди и Саймон вернулись в школу. Папа забрал их вечером, в воскресенье, и отвез в свой клуб на ужин, а утром посадил на поезд. Тедди уехал спокойно: ему оставалось всего два семестра, а потом он планировал уйти в армию и научиться летать. А вот Саймона утром тошнило, он отказался от завтрака и весь день не отходил от мамы. Та играла с ним и в карты, и в шахматы, но даже легкая победа взбодрила его лишь ненадолго. Все старались его развеселить, как могли.

– Скоро будет Рождество, – напомнила ему Полли, – ты же так любишь праздники.

– У меня, наверное, зуб заболит, – объявил он за чаем. – Вот прямо чувствую – сейчас заболит. Обычно я в таких вещах не ошибаюсь.

Однако это ничего не изменило – и он все прекрасно понимал. Помахав им на прощанье, мать обернулась и медленно пошла к дому, а когда Полли отправили позвать ее к ужину, отказалась. Лицо у нее было заплаканное, она практически вытолкала Полли из комнаты и захлопнула дверь.

Учебный год начался и для нее, и для Клэри, и для Лидии с Невиллом. Последний, впрочем, вернулся в школу без особых проблем, поскольку научился пародировать Лорда Гав-Гав и ему не терпелось продемонстрировать свой талант.

Арчи Лестрендж гостил у них две недели. В следующий раз он приехал в сентябре. Клэри так разволновалась, что у Полли даже возникло подозрение: уж не влюбилась ли она? На это Клэри страшно рассердилась: что за бредовая мысль! Как такое вообще могло прийти в голову! Она хочет все испортить? Потом она надулась на целых два дня – и что хуже, – два напряженных, молчаливых вечера с ледяной вежливостью. В конце концов Полли смиренно извинилась, и Клэри, снова попеняв на идиотские домыслы, простила ее. Позднее, когда они по очереди принимали ванну, она сказала:

– Вообще-то я догадываюсь, почему тебе пришла в голову такая бредовая идея. На самом деле он мне ужасно нравится. Симпатичный, и умеет меня рассмешить – как папа. И еще я уважаю его за разные суждения.

– Какие?

– Да всякие. Конечно, мы не все успели обсудить, но он согласен с тем, что женщины могут строить карьеру, и что сочинять – важное, интересное занятие, и что когда говорят «люди хуже животных», имеют в виду, что животные очень славные. А еще он иногда рассказывает о маме – он ее немного знал. Помнишь, я тебе показывала открытку от нее? Так вот, он тогда был с ними и даже помнит, как она сказала: «Надо послать открытку малышке Клэри». Он мне рассказывал кучу всяких подробностей. Она часто носила голубой цвет и пила какой-то «Дюбонне», а еще не могла есть креветки и клубнику, но для них все равно был не сезон. И знаешь, что самое главное? Однажды вечером он спросил, счастлива ли она, и мама ответила: «Кажется, я самый счастливый человек на свете. Единственное, чего мне не хватает сейчас, – это Клэри». Наверное, она меня очень любила, раз так сказала, правда же?

Глядя в ее глаза – чистые зеркала души – и распознав в них преданную любовь, которую не сможет заглушить ни время, ни боль, Полли не нашлась что сказать.

Позже, намыливая сестре спину, она заметила:

– Да, теперь понятно, почему он тебе нравится. Мне тоже, но на твоем месте он бы нравился мне еще больше.

На следующей неделе мать действительно уехала в Лондон, не сказав отцу, так что сюрприз удался. Полли было приятно, что ей пришла в голову такая замечательная идея, хотя нянчить Уиллса оказалось утомительно. Он был в самом ужасном возрасте, когда тянет на все вредное и опасное для себя или окружающих, а если ему мешали, ложился на пол, выгибал спину и выл что есть мочи.

– Кажется, он растет диктатором, – пожаловалась она Эллен на второй день.