Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна

– Я знаю, что ты опозорила его в графстве при всех. Когда он вернулся во дворец и затем, когда вы вместе с бароном и графом отправились в пустыню, король был опустошен, раздавлен, уничтожен, – Глаза Мирры сверкали – с такой страстью она говорила это. – Еще бы. Ты уничтожила его. Он обожал тебя. Ты была для него всем, другой семьи у него не было. Но ты раздавила его! Раздавила, как последняя эгоистка! Ты погубила его сама! А теперь губишь королевство!

– Довольно!!!

– Ты не королева, ты эгоистка! Ты не веришь никому, кроме своего колдуна! Он откроет врата, и ничего больше не будет!!! Ничего!

– Я тебя казню, замолчи сейчас же!!! – закричала Лундес.

– Казни! Казни, не желаю больше прятаться и притираться у твоих ног! Ты слепая!

      Лундес взмахнула рукой и ударила ее. Та упала, а Эверли крикнула:

– Стража!

– Лундес! – взмолилась служанка.

– Ты предала меня, Мирра! Как ты смеешь говорить, что я погубила брата? Как ты смеешь, дрянь такая, говорить…

– Твой единственный шанс на спасение – это послушать графа. Он видит, что это магия говорит за тебя. Он сильный белый маг. Это везение, что он пытается помочь!

– Я убью его!

– Он твой единственный шанс, Лундес! Слушай его! Ты сильнее любой вражеской энергии!

      В дверь ворвались стражники.

– Взять ее! Она предала меня!

– Никогда! Никогда не предавала! – воскликнула Мирра, пытаясь вырваться. – Все предали, а я никогда! Не позволю! Не позволю прикасаться ко мне, не буду делать то, что требует демон! Не открывайте врата!

      В этот момент один из стражников проткнул ее мечом, и она, широко раскрытыми глазами посмотрела на Лундес. Из последних сил потянулась к ней рукой:

– Я никогда…

200 лет спустя

      «Тяжело вспоминать, Тэас. Тело бросили к моим ногам. Помню, я стояла, и кровь растекалась по полу. А я лишь смотрела на нее так холодно, так… как на предательницу. Но вот что я скажу. Ее смерть не была бесполезна. Я отдала стражникам книгу, велев вернуть ее на место, затем приказала убрать тело и похоронить».

200 лет назад

      Порт Западный был не самым крупным портом Астании. Во всяком случае, в те времена. Но тогда, несмотря на свои размеры, он играл важную роль из-за удачного расположения. Все суда, отправляющиеся в сторону Океании и, естественно, графства, двигались именно из западного порта. В те времена он был забит кораблями. Военными парусными судами, перегруженными оружием и провизией для воинов.

      Каменная пристань была заставлена огромными ящиками. Всюду сновали воины. Вообще, эльфов в тот вечер возле кораблей было так много, что они напоминали муравьев в своем муравейнике. Их освещали факелы и масляные лампы, подвешенные на столбах по всему порту. Издалека доносились громкие возгласы: перекрикивались моряки.

– Надо сказать, я не понимаю, – признался Фладен, глянув на Карнелия в некоем замешательстве.

      Они укрывались в зарослях на холме. Отсюда был виден порт, но приближаться было опасно. Они и не стали, хотя идея пробраться на военное судно часто посещала то Карнелия, то Фладена. Когда решался на отчаянный шаг один, другой с особым упорством отговаривал его, затем проходили минуты, и незадачливые шпионы менялись местами. Так что в итоге они решили следить издалека, через небольшую подзорную трубу. Нужно было узнать обстановку в порту. В конце концов, ни один корабль еще не вышел тогда в море. Карнелий счел это хорошим знаком. Это говорило о том, что война еще не началась и что, возможно, она еще не была объявлена графству. Конечно, в глубине души барон все же знал, что посол давно сделал то, что от него требовали. Карнелий даже предположил, что Фавластас сам сыграл роль посла, но все же предпочитал смотреть на ситуацию позитивно. Иначе ничего другого не оставалось бы, как действительно пойти в порт, попытаться забраться на военное судно и умереть в том мокром муравейнике еще до отплытия. Храбро, с честью и достойно сражаясь, но умереть без толку.

      Фладен опустил подзорную трубу и мрачно посмотрел на барона.

– В порт долгое время доставляли ящики, но на корабли их больше не грузят. Более того, только что я видел, как моряки уже погруженные ранее ящики вытаскивают обратно на берег. Планы изменились?

      Карнелий задумался.

– Что этот черт задумал? – мрачно шепнул он. Не мог он понять Фавластаса.

– Ну, если всем этим безумием командует Лундес, то я не удивлен. Только женщина может приказать грузить столько оружия и провизии на суда, чтобы потом требовать вытащить обратно. Может, она все же передумала воевать? Не решилась? – сказал Фладен.

– Фредрик…

– Что? – Наследник замер, сжимая в руке подзорную трубу.

– Фредрик мог что-то сделать в Утреннем Лике. Вполне возможно, он сумел как-то остановить войну, хотя… не думаю.

– После старой, якобы заброшенной пристани, где нас чуть было не зарезал подчиненный Элькоб, я сомневаюсь, что в Астании осталось так уж много здравомыслящих эльфов, и не уверен, что даже такой сильный маг, как граф, смог бы изменить сложившуюся ситуацию в такие короткие сроки.