Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна

      Стоя посреди зала, Мойро держал в руках несколько листов. Он только начал их читать, и когда Лундес вот так вот напрямую обращалась к нему, она словно возвращала его в реальность, в его время, в здание театра. Это было неплохо. Тэасу следовало быть начеку. Его многие искали. Сделав несколько широких шагов, Мойро замер напротив испорченного механизма, одного из тех, что окружали его в подвале все это время. Всякий раз, когда Лундес упоминала в повествовании о прогрессе и опасности, связанной с ним, Тэас отрывал взгляд от текста и рассматривал шестеренки и рычаги – с недавних пор его спасение и его проклятье. Теперь же, сжимая в одной руке листы, другой он коснулся машины и заскользил пальцами по ее деталям.

      В отличие от Лундес, он бы многое отдал, лишь бы не знать ее мыслей, особенно тех, с которыми она отправляла информацию во времени. В тексте она довольно часто обращалась к нему как к преступнику, убийце и лжецу. Ему это было непонятно. Он бы поспорил, кто из них настоящий преступник.

Глава 8

Без компромиссов

      Текст продолжался. Да и Тэас старался более не отвлекаться. Лундес описывала свои ощущения, пыталась анализировать собственное поведение как бы со стороны. При этом она отметила, что вовсе не была безвольной куклой в те времена.

      «Я могла поступать по-своему, – уверяла она. – Могла выбирать путь, сомневаться. Но врата надо было открыть, потому что именно эту истину внушил мне Фавластас. А еще его слова тогда были превыше всего. Он сказал, что за вратами мучились невинные – я поверила. Он не сомневался, что створки необходимо открыть любым путем, что ж, и я искала этот путь. Но ведь у меня не отнимали разум. И я подумала, пускай когда-то стражи были опасны, но ведь Фредрик был всего лишь их потомком. Фавластас предупреждал, что стражи хитры, что обучены искусно лгать, но я не желала графу смерти, все еще верила, что его можно было переубедить, добыв более весомые доказательства. Вот только Фавластас считал иначе…»

200 лет назад

Вернувшись к своему императору, Лундес объяснила ему, где искать Фредрика. Не то чтобы она не умела лгать, просто не хотела. Да и кто бы ей позволил. Стоя посреди прямоугольного зала, эльфийка напряженно смотрела на огромное кресло, возможно трон, но не императора, лишь наместника. Ей, впрочем, хватало и этого. Еще недавно она была всего лишь сестрой короля. Фавластас же воспринимал ее как свою спутницу, так она думала.

      Приблизившись к золотому «трону», оббитому красным бархатом, Лундес побоялась опуститься на него. Едва коснувшись подлокотников, она с особым трепетом провела кончиками пальцев по многочисленным узорам, словно это кресло могло подарить ей целый мир.

«Имею ли я право?», – спрашивала себя эльфийка в то время, когда впору было волноваться о другом. Фавластас покидал ее с особым взглядом. То был взгляд убийцы. А ведь это она выдала графа и его спутников.

      Но о Фредрике она вспомнила чуть позже, когда услышала треск за окном. Оторвав взгляд от трона, она поспешила к стеклу и увидела клубы дыма, взвивавшиеся над городом. Сперва была видна только чернота в темном небе и никакого огня. Источник терялся за крышами домов, но она точно знала, что именно горело, ведь еще недавно сама была в том здании. Хранилище книг, в котором остался верховный страж.

      Лундес не знала, как реагировать. Да и времени на раздумья у нее было немного. Прошло несколько минут, и вернулся Фавластас. Лундес напряженно посмотрела на него.

– Вы… убили его? – едва слышно спросила она.

      Фавластас не спешил отвечать. Он подошел к окну, чтобы вместе с принцессой наблюдать за клубами дыма, последствием его стараний.

– Я поджег туннели, в которые он спустился, – прозвучал ответ.

      Лундес напряглась еще сильнее. Пока она смотрела на Фавластаса, магия блуждала по ее рассудку.

– Его уже было не переубедить, верно? – спросила она, не особенно расстроившись.

– А ты все еще пыталась? Просто переубедить? – всем своим видом Фавластас выказал ей свое недовольство. – Кажется, я достаточно говорил о стражах…

– Да, – она покорно склонила голову. – Прошу меня простить, мой император. Вы говорили, что было бы проще, если бы верховный страж сам открыл врата. Взломать их сложнее. Я пыталась действовать иначе, но раз вы так уверены, что это бесполезно, я с вами соглашусь. И если его смерть поможет, то я не стану более ничего говорить, всецело полагаясь на ваше благоразумие.

      Он пригляделся к ней. Ему вдруг стало любопытно:

– А что ты собиралась мне сказать о нем, до того как решила молчать и признать мою правоту?