Затерянная во времени

Девушка наскоро спрятала волосы под чепец, накинула плащ на плечи и низко опустила капюшон. Нужно придерживаться легенды, раз уж она уродливая племянница. Виктор ждал за дверью, прислонившись к стене и засунув руки в карманы. Едва она вышла, он двинулся к лестнице, не заботясь о том, идет ли она следом. Девушке ничего не оставалось, как молча пойти за ним, фантазируя, как его раздавит сорвавшийся с горы камень.

– Как спалось, голубки? – с ухмылкой спросила Мэгги. Она стояла за стойкой как всегда с трубкой в зубах и протирала грязный стол засаленной тряпкой.

– Чудесно, Мэгги. Спасибо за кров, красавица, – Виктор подмигнул ей, отчего трактирщица зарделась. – Жаль, что ты замужем, а то я б с тобой…

– Нам пора! – Марта потащила его на улицу, борясь с отвращением.

– Ма… – Виктор не успел договорить, так как его рот был заткнут пылким поцелуем. Девушка крепко обняла его за шею и страстно поцеловала. Ее губы были такими мягкими, жадными, она с силой тянула его к себе, прижимаясь всем телом. Виктору стало жарко, отбросив мысли, мужчина ответил на поцелуй, обняв ее за талию. Такая маленькая, хрупкая, горячая. Дикая кошка. В его руках. Запах ее волос сводил с ума, хотелось вдыхать его полной грудью бесконечно долго, растворяться в нем. Мгновение длилось долго и в то же время мучительно быстро закончилось. Оборвалось, как перетянутая струна. Не в силах прийти в себя, Виктор все еще сжимал ее в объятиях, рассеянно и беспомощно ища взгляда янтарных глаз, тогда как Марта осторожно выглядывала на улицу из-за его плеча.

– Не узнали. Отлично. На этот раз ты оказался полезным, – она попыталась освободиться. – Эй, пусти меня!

– Да ради бога, – чуть обиженно ответил он и разжал руки.

– Всех благ! – бросила она и, натянув капюшон на глаза, скрылась в переулке.

– Удачи, – произнес мужчина вслед, пытаясь сохранить в памяти ее силуэт и небесный запах. Теплота ее поцелуя все еще согревала губы, отдавая горечью. На душе было пусто. Словно он потерял что-то дорогое. «Иди за ней» – пронеслось в голове. Как ужаленный, Виктор сорвался с места и понесся за угол, где секунду назад скрылось серое платье Марты.

– Подожди!

– Аккуратнее! Разоденутся богачи… что, думаешь, ты хозяин жизни? – среди мусора сидел старик с редкой грязной бороденкой. Улица была узкая, из-за наваленного мусора и зловонных отходов она делалась еще более узкой.

– Ты не видел, здесь никто не проходил только что? – борясь с отвращением, спросил Виктор.

– Никого здесь не было, кроме тебя, окаянный. Уходи, не мешай мне слушать тишину.

Старик поудобнее утроился на своей куче тряпья и закрыл глаза. Виктор прикрыл нос и пошел вглубь улицы, но тут старик поймал его за ногу.

– Не советовал бы.

– Что? Убери свои руки от меня, – он выдернул свою ногу из его цепкой клешни. – Если что-то знаешь, говори. Не знаешь, не мешай.

– Ты не в силах остановить это, – с ухмылкой сказал старикан, прищурившись на один глаз. Он смотрел на Виктора снизу вверх и откровенно издевался.

– Остановить что?

– Ее участь предрешена.

Виктор схватил старика за грудки и приподнял с земли.

– Говори, – сказал он с угрозой.

Дед только рассмеялся беззубым ртом, обдавая Виктора зловонным дыханием.

– Ты ничего не сможешь! Никто не сможет! Никто! Он уже здесь! Здесь!

– Кто?! Что ты знаешь?! – кричал Виктор, встряхивая бродягу. Дед резко замолчал и посмотрел ему в глаза.

– Я ничего тебе не скажу. Сгори в аду. Тьма наступает. Вы все сдохнете. Скоро. Скоро!

Старик снова зашелся в истеричном хохоте. Виктор швырнул его назад в гору тряпья.

– Больной, выживший из ума старикашка.

Сопровождаемый смехом сумасшедшего старика, Виктор проследовал вглубь улицы, но очень скоро уперся в стену. Следов Марты он так и не нашел.

13

Ветер упрямо нагонял с запада тяжелые тучи. К ночи собирался не шуточный шторм. Деревья почти облетели, только суровые ели шуршали под свист голых ветвей, да одинокие чайки истерично вопили, предвкушая пир после шторма. Сколько рыбешки и прочей гадости будет выброшено на берег, а потом будет лежать и гнить, распространяя смрад на все побережье. Может даже пару утопленников будет.

Дэрил Вудсток погрузился в воспоминания, мерно покачиваясь в седле своей лошади. Долгих четыре года он хранил в сердце печаль по потерянной возлюбленной, не позволяя чувствам выплеснуться наружу, но стоило ему увидеть эту странную девушку, а потом найти ее портрет в книге, как старая боль с новой силой дала о себе знать. Как же она была похожа на Оливию.

Она пропала в день свадьбы. Карета, в которой Ливи ехала в церковь, прибыла пустой, а служанку нашли на обочине дороги без сознания. Позже она сошла с ума, так и не дав внятного ответа, куда делась ее хозяйка. Два года отец Оливии и семья Вудстоков искали девушку, но безрезультатно. Ее словно и не было. Никогда. Убитый горем Уильям Бэррингтон, отец Ливи, умер на третий год. Его похоронили рядом с умершей при родах матерью Оливии. Дэрил скорбел, но в глубине души не потерял надежду однажды отыскать любимую. Свою пропавшую невесту.