Затерянные во времени

— Открой мой саквояж и достань оружие. Видела, как я заряжаю? Делай, как я.

— Но…

— Что я сказал! — В глазах Гастона вспыхнули зловещие огоньки.

Девушка опустилась на колени, достала мушкет и порох. Трясущимися руками насыпала порох, послушно выполняя указания француза. Теперь она вооружена. У Гастона, несомненно, гнусные намерения, но она помешает ему осуществить свои замыслы. Нужен удобный случай и тогда…

Шеннон застрелит этого подонка. Мысль об убийстве ужаснула девушку, но выбора не было. Бездушное обращение француза с Мередит, которую он превратил в заложницу в погоне за иллюзорным величием, толкало ее на решительные действия. Она старалась унять дрожь в руках, чтобы не промахнуться. С минуту стояла мертвая тишина. Наверное, Принц ушел. Наверное… И вдруг волкодав сквозь окно влетел в комнату. Красные осколки усеяли пол.

Гастон побелел от ужаса.

— Если эта тварь приблизится ко мне, я пристрелю Мередит, — взвизгнул он.

— Принц! — Шеннон поднялась на ноги, встала между собакой и французом. — Сидеть!

Волкодав припал к полу перед прыжком, потом сел. Казалось, он понял грозившую Мередит опасность, или просто подчинился хозяйке.

— Хороший мальчик, — ее сердце переполнила любовь к этому необыкновенному существу. — Иди домой. Иди. — «Иди и найди Джона», — хотелось сказать, но она не осмелилась, опасаясь разозлить Гастона.

— Нет, не смей, — твердо сказал француз. — Не прогоняй его, cherie.

— Почему? — Шеннон не решалась взглянуть на Гастона. Он пришел один, и говорить он не умеет…

— Пристрели его. Немедленно!

Мерри застонала. В комнате повисла мертвая тишина. Принц насторожился, потом заскулил, как щенок, доверчиво глядя на хозяйку.

— Считаю до трех. Потом стреляю. Выстрел будет громким, cherie, и очень метким. Предоставляю тебе выбор. Девушка или собака?

— Не надо, — Шеннон застонала. Глаза Принца преданно смотрели на нее. Он знал, хозяйка должна принять решение, и верил, что оно будет мудрым.

— Раз.

— Пожалуйста, Гастон, не делай этого, — тихо попросила Мерри.

— Два.

Шеннон могла быстро повернуться, выстрелить в Гастона и он умрет. Но не разрядится ли его мушкет в Мередит? Могла ли она воспользоваться случаем?

— Три.

Раздался оглушительный выстрел; пронзительный визг несчастного животного… Повсюду куски шерсти, крови… Пронесся леденящий душу вопль Мередит. Шеннон оцепенела, не двигаясь и, казалось, не дышала, будто от ужаса и страха навеки превратилась в каменное изваяние.

— Хорошая работа, cherie.

Злая насмешка не вывела Шеннон из оцепенения. Она убила прекрасное, доверчивое животное! Ей нет прощения! Хотелось умереть вместе с Принцем… Если бы сестре Джона не грозила опасность, она набросилась бы на Гастона, вцепилась ему в горло и задушила. Машинально Шеннон повернулась к французу.

— Отпусти Мередит.

— Ничего не изменилось, cherie.

— Подонок, — сердце Шеннон разрывалось от горя и ненависти. — Все изменилось. Отпусти ее… или я убью себя. — Она упала на колени и стала заряжать мушкет Мередит зарыдала.

— Шеннон, не говори так. Лучше бы ты застрелила его. Ради меня. Если кто и виноват, то…

— Молчать, — заревел Гастон. — Никаких разговоров о вине. Мы должны выбраться из этой комнаты… все… живыми…

— Живыми? — В глазах Шеннон кипели горячие, злые слезы. — Ты что сумасшедший? Собака… чудесная.

— Ты красива, но твоя болтовня и любовь к животным противны. Иди и рисуй карту.

Гастон подошел к девушке и с презрением вырвал из ее рук пороховницу.

— Выстрел слышен далеко, — сквозь слезы сказала Шеннон. — Следующий спаситель не будет таким невинным и доверчивым, как Принц. Придет мужчина, который одолеет тебя. Или женщина, кто перехитрит тебя.

— Никто не услышит. Вокруг нет ни души на многие мили. Черти карту Австралии. Укажи основные пути.

Отдавая себе отчет в грозящей Мередит опасности, Шеннон подошла к столу и взяла гусиное перо. Ее рука — рука отнявшая чужую жизнь — дрожала. Дрожь все усиливалась. Еще немного и затрясется стол. Девушка страдала от сознания вины, отвращения к убийству и невозместимой потери.

Как в тумане, Шеннон видела Гастона. Он больше не угрожал плачущей Мередит, а что-то бормоча, ходил по комнате. Энергично жестикулировал. Ей казалось, они находились в разных плоскостях. Она радовалась, что они недосягаемы друг для друга. Их миры снова слились воедино, когда француз споткнулся об окровавленное туловище собаки.

— Омерзительно, — воскликнул он.

Омерзительно? Ярость подняла Шеннон на ноги и бросила на заносчивого ученого. Визжа и царапаясь она старалась дотянуться до его глаз, горла. Мушкет вылетел из рук француза и разрядился в воздух, никого не задев. Небольшой, но сильный, кулак Гастона угодил ей в лицо… В глазах потемнело… Сознание покинуло ее.

ГЛАВА 23