Затерянные во времени (СИ)

— Дезмонд, они однажды уничтожили нас.

— Кто? Инквизиция?

— Инквизиция и Эцин — суть одно. Они и раньше говорили так. Они — Вечные Звёзды. Мы — Тьма, заключённая между звёзд.

Дезмонд фыркнул и откинулся на спинку дивана.

— Только не говори, что ты не знал — рано или поздно начнётся война.

— Не говори так. Я не хочу войны.

— Я никогда не хотел войны! — Дезмонд вскочил и тоже прошёлся по кабинету, а затем уставился на Галактиона в упор. — Только, знаешь, это никогда не помогало. Они объявили войну мне.

Аэций вздохнул, но Дезмонд не дал ему ответить:

— Если нужно будет драться — мы будем драться. Если нужно будет убивать — мы будем убивать. Они уже убивают — посмотри. Эта девочка умерла бы, если бы чудом не оказалась одной из «избранных». А сколько уже умерло до неё?

Аэций поднял руку, показывая, что хочет закончить разговор.

— Я понял тебя. Но мы — не они. И я не хочу делать из своих учеников солдат.

— Увы. Там, где нет солдат — остаются только мертвецы.

***

Второй раз оказалось сложнее. Дезмонд готовился к новой встрече с Эцин, но не с тем, что увидел на деле. Человек, к которому послал его Галактион, был убийцей.

Он, как и в прошлый раз, взял Ричарда с собой.

Инга напросилась с ними сама. Она была не слишком общительна — скорее не от стеснительности, а от какой-то не совсем понятной Дезмонду постоянной погружённости в себя. Целые дни она сидела в библиотеке, не столько отыскивая что-то, сколько пытаясь впитать в себя всё то огромное знание о мире, которое миновало её и её дом.

Новость о том, что звёзды не искорки на небе, а огромные огненные шары, она приняла на удивление легко, сказав:

— Я так и знала. Было бы странно, если бы все они светили только для нашей деревни.

Новость о том, что планет множество, также не поразила её — только вызвала любопытный блеск в глазах.

— Хочу посмотреть их все, — заявила она.

— Инга… их миллионы.

Инга задумалась, а затем ответила:

— Да. Наверное, мне не хватит жизни на это.

После подобного признания Дезмонд, который никогда сам не задумывался о конечности своей жизни, понял, что попросту не может оставить девушку на Интаке. Ингу ему без конца хотелось баловать, потому что она была хрупкой, как тростинка, и казалась беззащитной. Язык у неё, впрочем, был подвешен неплохо, и изрядную долю конфликтов, которые создавал Ричард, она, как оказалось вскоре, легко могла погасить.

Увидев фото человека, которого они должны были завербовать, в досье, Инга долго смотрела расширившимися глазами, а потом сказала:

— Я понимаю, у каждого есть право на свободу. Но…

— А главное мне не нравится, — вклинился Ричард, — что он убивает из-за угла. Винтовка — это подло. Это не по чести.

Дезмонд полностью разделял сомнения своих спутников. Худощавая фигура «хашашина» — как называли таких на планете, куда им следовало прибыть — не вызывала в нём ни капли симпатии. Однако бунт на корабле следовало подавить в зародыше — Ричард и так не имел ни малейших представлений о субординации, не хватало ещё, чтобы он разбаловал Ингу.

— Этот человек потерял семью. Жена и его двое детей погибли при пожаре.

— Ты сам-то ему сочувствуешь? — снова вклинился Ричард, но Дезмонд не обратил на него внимания.

— …К тому же… ассасины — обычная профессия для их мира. У них тут всем правят школы профессиональных убийц.

— Не уверена, что мне нравится этот мир, — заметила Инга.

— Вернуться не поздно. Я никого не держу. Каждый волен сам выбирать свою смерть.

Инга вздохнула и покосилась на Ричарда в поисках поддержки, но тот молчал.

— Извини, — сказала она и затихла до самого конца полёта.

Дезмонд удалился в рубку под предлогом того, что должен проверить навигатор, и остаток времени просидел один, глядя на звёздное небо на мониторе. Он всё ещё не был уверен, что хочет видеть этого человека рядом с собой. Ричард был ему как брат. Инга хоть и не походила ни на кого из них, но тоже вполне вписывалась в команду.

Убийц Дезмонд не любил. И потому, что убивать из-за угла было подло. И потому, что любой свободе имелся предел.

Оставался шанс, что ассасин по имени Джерико Тамисс в самом деле оказался убийцей случайно, — но и он не оправдался.

Зато Дезмонда ждал при встрече с ним последний сюрприз.

Он встретил Джерико в небольшом баре. Назначил встречу заранее, обещав сделку, и пришёл один, чтобы не испортить дело неуместными комментариями Ричи и наивностью Инга.

Джерико внимательно выслушал всё, что говорил Дезмонд о свободе и поиске пути, после чего сказал:

— Мой магистр говорит, что служение ордену приведёт меня в рай. Что говорит твой магистр?

Дезмонд прокашлялся.

— Мой магистр говорит, что в этой жизни ты обретёшь то, что ищешь.

— В этой жизни мне нечего искать.

Джерико встал.

— Постой, — окликнул его Дезмонд.

Джерико остановился.

— Я тоже терял близких. Но это не конец. Мы не знаем — что там, за гранью смерти. Но мы можем дать тебе смысл жить.

— Мне не нужен ваш смысл, — отрезал Джерико, — в жизни нет смысла. Смысл есть только в смерти.

— Но Рая нет!

Джерико молча отвернулся и пошёл прочь.

Дезмонд стукнул кулаком по столу и, уткнувшись носом в кружку пива, сделал большой глоток.