Затянутый узел

Если бы он остановился на этом, я бы, скорее всего, признал вслух его правоту. Он действительно предупреждал меня, что Багирян сбежит при первой возможности. А Заридзе продолжал:

— К сожалению, вы не вняли моему голосу. Более того, способствовали побегу. Зачем? С какой целью? Создается впечатление, что вы нарочно ставите палки в колеса. За такой короткий срок наломать столько дров! Вы намерены действовать в том же духе?

— Имеется в виду расследование или дрова?

Он пристально посмотрел на меня и натянуто улыбнулся:

— У вас могут быть неприятности.

Мне вспомнился случай, который произошел с моим приятелем в ресторане. К нему долго не подходил официант, а когда наконец подошел, то нахамил и снова исчез. Мой приятель потребовал жалобную книгу. Администратор предложил ему сначала поужинать, а потом написать жалобу. Обслужили моего приятеля отлично. Поужинав, он снова потребовал жалобную книгу. Администратор сказал ему: «Не надо. Вы же пьяны. К скандалистам мы относимся сурово. Пишем им на работу». Мой приятель рассмеялся. Он не был пьян, но и трезвым назвать его нельзя было.

— Я вас предупредил, — сказал Заридзе, прохаживаясь по кабинету и скрипя ботинками. — Мы ждали от вас помощи. А чего вы добились за четыре дня? Всполошили весь город. Здесь провинция, не Москва и не Тбилиси. Вы не учли, что в провинции своя специфическая жизнь, люди мыслят иными категориями, нежели в столице. Неизвестно еще, к чему приведет побег Багиряна. Зачем ему было бежать, если он не убивал Долидзе? Страсти накалены до предела. Достаточно спички, чтобы разгорелся пожар.

В голову пришла мысль, что Заридзе — богом одаренный артист. Гром и молнии — это для окружающих. На самом деле побег Багиряна ему на руку. Но я тут же отогнал столь рискованный вывод. Как такое могло быть, чтобы прокурор радовался побегу? С другой стороны — поймать Багиряна ничего не стоило, а для его розыска даже не отрядили наряда. Но в одном Заридзе был прав — я действительно всполошил город, допрашивая людей в поисках убийцы, тогда как многие наверняка считали убийцей Багиряна, и я же способствовал его побегу.

— Послушайте, майор. — Тон Заридзе стал отеческим. — Никто не застрахован от неудач. Как известно, не ошибается тот, кто ничего не делает. Вы человек еще молодой. Поверьте, я не горю желанием испортить вам биографию. Не будем заострять ситуацию.

— Не понял вашего призыва. Прекратить расследование и уехать?

— Я вас призываю к благоразумию. Будьте, в конце концов, мужчиной. Признайте свою вину. Нам еще придется вкусить ее горькие плоды. Может быть, даже сегодня на похоронах. Вы не хотите внять моему призыву?

Внезапно я проникся благодарностью к Заридзе. Он мне подсказал шаг, который я должен был сделать немедля.

— Ну что вы, Роберт Георгиевич?! Вину свою я признаю и благодарен вам за беседу. Дальше буду действовать осмотрительнее, да так, чтобы не вызвать нареканий прокуратуры. Обещаю. — Я встал. — Извините, мне пора. — Оставив изумленного Заридзе, я чуть ли не выбежал из кабинета.

Я поехал на завод к главному инженеру Жоржолиани. Она была в цехе — что-то не ладилось с конвейером.

— У меня к вам срочное дело, — сказал я.

Мы направились к выходу, и по дороге я изложил ей суть моего плана.

— Не уверена, что мы успеем сшить повязки. Мало времени. Но мы постараемся. А рабочие будут. Обязательно будут.

— Повязки нужны. Они хорошо воздействуют на людей психологически.

— Сделаем все возможное.

Мы договорились обо всем, и я вернулся в горотдел, где меня дожидался капитан Абулава.

— Нотариус подтвердил показания Галустяна, — сказал Абулава. — Они ждали Долидзе с одиннадцати до одиннадцати тридцати. Купчая была подготовлена заранее. Оставалось только пересчитать деньги и поставить под ней подписи. Так что все совпадает.

— Выходит, Долидзе запросто мог быть в гостинице в одиннадцать тридцать. Почему процедуру купли-продажи назначили не в нотариальной конторе?

— Все из-за того же — Долидзе не хотел огласки. Он был четырнадцатого октября у главного врача больницы Давиташвили. Их беседа вовсе не носила мирного характера, как это показал Давиташвили. Они спорили. Знаете, о чем? О деньгах. Долидзе предложил за справку тысячу рублей. Давиташвили требовал две тысячи. Во время спора упоминался какой-то долг.

— Откуда такие сведения?

— Показания старшей медсестры. Она случайно слышала разговор.

— Так ли случайно?

— Какое это имеет значение?! Давиташвили утверждает, что он не знал, куда собирался идти Долидзе в одиннадцать часов вечера. Врет. Когда позвонил Сирадзе, Давиташвили спросил Долидзе, куда это он собрался в такой поздний час, а тот ответил: «В старый город». Давиташвили повторил ответ Долидзе в трубку. Так что, куда шел Долидзе, знали и Давиташвили, и Сирадзе с любовницей.

— Давиташвили действительно пришел в гостиницу в двадцать минут двенадцатого?