Затянутый узел

— Опять хулиганил, Мамаладзе? — спросил сержант.

— Ладно, делай свое дело, — ответил Мамаладзе и стал влезать в машину.

Я повернул назад.

— Стой! — крикнул сержант.

Обернувшись, я увидел убегавшего Мамаладзе.

Водитель виновато сказал:

— Я даже не успел двери закрыть. Он влез в одну, выскочил в другую… Быстрый, как барс, подлец!

Вокруг нас стали собираться люди. Подошел капитан Абулава.

— Что это у тебя все бегут, Гегечкори?

Бессмысленно было слушать объяснения сержанта.

Пробравшись поближе к месту захоронения, я стал наблюдать за Мананой. В черном платье она выглядела старше своих лет. Она не плакала. Опустив глаза, она смотрела в свежевырытую могилу, но ее лицо не выражало боли.

Дважды она искоса посмотрела вправо в толпу. Я проследил за ее взглядом. Среди незнакомых мне женских и мужских лиц я с трудом нашел того, кто привлек внимание девушки. Это был Альберт Костанян.

Заиграл духовой оркестр.

Наконец все завершилось. Люди стали расходиться. Выйдя из толпы, я оказался позади Заридзе и Элиавы. Они, будто неразлучные друзья, по-прежнему были вместе.

— Исключительно организованно все прошло, — сказал Заридзе. — Молодцы заводские.

Я не слышал, что ответил Элиава.

На дорожке дряхлая старуха торговала розами. Я купил цветы и отправился к могиле матери.

Ужинал я в подавленном настроении. Пища казалась невкусной. Шум раздражал.

Ко мне подсел Сирадзе и пальцем подозвал мрачного Галактиона.

— Вина!

Официант решил, что ослышался. Сирадзе не пил вина и не позволял себе вечером ничего, кроме мацони. Это даже я знал.

— Цито! — сказал Сирадзе.

Галактион ушел.

— Надо помянуть Котэ.

— Говорят, в день убийства он обедал здесь вместе с младшим сыном, — заметил я.

— Да, обедал. В последний раз в жизни.

— Вы видели его?

— Я был в исполкоме. Вернулся спустя пять минут после его ухода. Галактион мне сказал, что отец с сыном обедали у нас.

— А когда вы видели его в последний раз?

— За день до этого. Он принес для Веры Васильевны несколько банок вишневого сока. Котэ был внимательным другом.

— Удалось найти Веру Васильевну?

Сирадзе грустно покачал головой:

— В Москве к телефону никто не подходит.

— Может быть, она и не в Москве.

— Все может быть. У нее в каждом городе друзья.

— Долидзе не говорил вам, что собирается покупать дом?

— Говорил. Давно говорил. Только не помню у кого.

Галактион принес бутылку «Гурджаани» и закуску. Сирадзе молча выпил бокал вина.

— Откуда у Давиташвили ключ от черного хода?

— Я ему дал. А что?

— Уточняю неясные детали. Когда он ушел в ночь убийства?

— В половине второго.

— А когда вы пришли в номер к Вере Васильевне?

— В четверть двенадцатого, часа три просидев в кабинете над бумагами.

— Вы знаете о долге Давиташвили?

— А-а, карточный долг. Две тысячи рублей. Ему не собрать бы такую сумму. Но смерть все прощает. В некотором роде Давиташвили повезло. Извините, это кощунство. Кажется, вино ударило мне в голову.

— Долидзе требовал от него деньги?

— Нет, но долг есть долг. Долги надо возвращать.

— Вы выходили из номера ночью?

— Я — нет. Выходила Вера Васильевна в час. У нее разболелась голова.

— Она говорила вам, что видела Галактиона?

— Говорила, но я ничего не понимаю. Почему он задержался? Я расспрашивал его. Он клянется, что заснул за столом. Никогда с ним такого не случалось. К двенадцати он всегда заканчивал все дела и запирал ресторан. Он пользовался моим абсолютным доверием.

— Сейчас не пользуется?

— Я сам не знаю. Понимаете, с ним что-то произошло. Его словно подменили. Взгляните на него. Разве это тот человек, который был раньше?

Я взглянул на Галактиона. Действительно, он изменился за эти дни. Улыбку как бы сорвали с его лица.

— Да он подслушивает нас, — сказал Сирадзе, понизив голос.

Галактион стоял шагах в десяти от нас. Ни один нормальный человек не мог слышать на таком расстоянии нашего разговора.

— У него уникальные способности. Сейчас убедитесь. — Не глядя на официанта, Сирадзе прошептал: — Галактион, вино кислое.

То, что произошло вслед за этим, привело меня в изумление. Галактион подскочил к столу и схватил бутылку. Он мог слышать и разговор Долидзе с сыном…

— Что ты делаешь? — спросил его Сирадзе.

— Вы же сказали, что вино кислое.

— Я ничего не говорил. Оставь бутылку.

— Совсем я с ума сошел. Извините, — растерянно пробормотал Галактион и отошел от нас.