Затми меня, если сможешь

— Эй… — доносится тихий и вялый голос Сэма с сиплым кашлем, отчего я вздрагиваю от неожиданности, крепче сжимая его прохладную руку. — Он прав.

Я нехотя беру предложенный батончик, быстро разрываю упаковку и наспех уничтожаю его, практически не ощущая его привкус. Кевин натянуто улыбается и удаляется к ребятам, готовящимся ко сну, а я стискиваю в руках пустую упаковку, мельком бросая беглый взгляд на срок годности. Пару секунд, и я вновь смотрю на выгравированные цифры… еще недостаточно стемнело, чтобы я не увидела их.

Ведь дата на упаковке утверждает, что он был изготовлен через три месяца после официального конца света.

Глава 25

Очухиваюсь в закрытом опустошенном фургоне в полном одиночестве. Он продолжает петлять из стороны в сторону, отчего меня разбрасывает по разным углам словно засохший осенний лист. Изо всех сил стараюсь держаться за стенки, ложиться на пол, цепляться за воздух, но что бы я не делала — все тщетно.

Наконец, спустя мучительное время, двери фургона распахиваются, и я, недолго думая, мигом бросаюсь вперед, навстречу белому свету. Когда ноги опираются об прочную поверхность, улавливаю перед собой очертания знакомой фигуры Сэма. Он стоит неподвижно, а его лицо отображает целый спектр эмоций: от недоумения и неподдельной радости до полного шока.

— Сэмми! — удивление вырывается из груди, прежде чем я успеваю что-либо подумать. — Боже, ты жив…

За одно мгновение я оказываюсь рядом, заключая его в крепкие объятия. Он тут же обнимает меня в ответ непривычно ледяными руками, вдыхая запах моих распущенных волос. Крепко прижимаюсь к его груди уже приличное время, отчего начинает казаться, что мы стоим уже целую вечность. Я задаю ему бесчисленное количество вопросов, на которые не получаю ни одного ответа. Рассказываю про все планы корпорации зла, натыкаясь на молчаливую стену. Жалуюсь на Аарона, на свои чувства к нему и его предательство в целом… но по-прежнему не получаю обратной связи.

Недоуменно отрываясь от объятий, я делаю пару шагов назад и натыкаюсь на стеклянные изумруды, в которые превращаются его глаза, а бледное лицо не отображает никаких эмоций. Я смотрю в его глаза, в которых привыкла видеть лишь улыбку, в них нет места для боли и страха, они излучают искренность, эрудицию и чертовски много чего еще…

Они смотрят куда-то сквозь меня, а я смотрю в них, улавливая собственное испуганное выражение лица… и совсем не замечаю, как его футболка заполняется кроваво-алым пятном в области плеча. Оно постепенно обволакивает все пространство, угрожая своим появлением, и я испуганно отшатываюсь назад.

Я в ужасе кричу, топаю ногами, делаю взмахи руками, но мой крик заглушает незримое вакуумное пространство, а резкие движения сковывает тяжелый воздух. Я бьюсь в истерике, борюсь с паникой, пытаюсь разреветься посреди отчужденной улицы… но все тщетно.

В какой-то момент я сдаюсь и, наконец, улавливаю единственное изменение с его стороны. Он улыбается. Смотрит сквозь меня и улыбается. И эта улыбка не похожа на ту, которую я привыкла видеть в его исполнении. В ней застывает ужас с отголосками алой крови на белоснежных зубах.

Просыпаюсь от жуткого крика, больно сдавливающего грудную клетку. Первые лучи восходящего солнца уже осмеливаются прорываться сквозь привычные лондонские тучи. Воздух в помещении прохладный, пол под моим туловищем тоже далеко не теплый, как и барная стойка за спиной, выполненная из холодного камня. Но левая рука по ощущениям ледянее обычного.

Начинаю шевелить ею, обнаруживая, как по-прежнему крепко удерживаю ладонь Сэма. Она необычайно бледна и холодна, а тяжелое дыхание с хрипловатым кашлем больше не раздается возле моего уха.

Боюсь пошевелиться. Боюсь повернуться. Боюсь увидеть его стеклянные изумруды, в точности как во сне. Боюсь столкнуться лицом к лицу с очевидным и устрашающим фактом…

— Все, Финч… — тихий голос Джеймса раздается с дальнего столика. — Он умер.

Его слова звучат как приговор.

Меня обдает холодным потом, душа рушится вниз, руки бросает в нервную дрожь, и я больше не сопротивляюсь удушающим слезам. Еще пару минут продолжаю сидеть неподвижно, не осмеливаясь повернуть голову. Но потом все же беру себя в руки, привстаю с пола и решаюсь взглянуть смерти в глаза.

Бледное тело Сэма лежит в том же положении, раненая рука беспомощно опущена вниз, а голова в расслабленном состоянии повернута в сторону. Губы по-прежнему имеют грубую шероховатую поверхность в сочетании с болезненной синюшностью. Глаза — то, чего я так боялась увидеть — закрыты. Футболка, которая когда-то имела камуфляжный оттенок, теперь полностью пропитана засохшей кровью, как и временный жгут, который я соорудила впопыхах.

— Ему повезло, — предполагает Джеймс. — Судя по закрытым глазам ему каким-то образом удалось заснуть. Возможно, он из тех счастливчиков, кто умер во сне… или он просто потерял сознание от потери крови…

— Нет, — мой хриплый голос раздается по всему помещению, отзываясь гулким эхом. — Нет, нет…