Затми меня, если сможешь

Ты в тысячный раз задаешься вопросом почему она не забрала тебя. Почему именно тот человек? Чем он заслужил такой участи? Почему покинул тебя в самый трудный момент? Но, с другой стороны, смерть не может быть ожидаема… к ней невозможно подготовиться ни морально, ни физически. Человек так устроен — даже в самые тяжелые моменты он продолжает мысленно цепляться за последнюю призрачную надежду.

Нам невероятно повезло.

Путь к заготовленной машине занимает около двух часов и за это время на пути встречаются лишь пара-тройка изголодавших муз. По всей видимости, выжившие все еще не изменяют давним привычкам не вставать с первыми лучами солнца. Поэтому мы молча добираемся до тачки без приключений и эксцессов.

Как только прикрываем за собой двери автомобиля, усаживаясь в прохладный салон, напряжение между нами заметно спадает. Машина хоть и не обладает стопроцентной защитой, но внутри салона находиться намного приятней, чем на опустошенной улице, где в любой момент можно натолкнуться на собственную смерть.

Около двадцати минут уходит, чтобы доехать до ресторана, который послужил нам укрытием на одну ночь. Еще около десяти минут Джеймс и Кевин тратят, чтобы вынести бездыханное тело Сэма из здания, аккуратно запаковывая его в багажник. Они накрывают его каким-то ярко-зеленым и глубоким мешком для мусора, который отыскали на кухне.

Я мысленно выдыхаю. Сэм с нами, а значит мы сможем похоронить его по всем обычаям. Он определенно заслуживает этого.

Дорога до Тонли занимает долгих и мучительных два часа. За все это время машина нещадно глохнет каждые пятнадцать минут, а последние два раза я уже подрываюсь идти пешком по опустошенной загородной трассе, но убежденная вера Джеймса в эту полудохлую рухлядь побеждает мое рвение.

По дороге до поселка нам встречаются от силы три музы, которые порываются напасть, когда двигатель отказывался заводиться, и ни одного выжившего. Я думаю, это только потому, что сама Вселенная хочет, чтобы Сэм был похоронен по человеческим обычаям, а не как брошенная в канаву бездомная собака.

Я устраиваюсь полулежа на переднем сидении, и из-за того, что наш путь не изобилует интересными приключениями в виде перестрелок с выжившими и нападением муз, меня накрывает новой волной. Мысли стекаются в один жужжащий ком, не давая ни единого шанса мыслить здраво.

Меня вдруг одолевает дикий страх.

Я могу потерять Аарона также внезапно, как потеряла Сэма… а также маму и Иззи…

Страшное осознание нагрянуло внезапно как гром среди ясного неба, отзываясь ледяными мурашками по спине. Да, я в каком-то смысле уже потеряла Аарона, но… ведь намного лучше, если он будет жить, правда?.. Да, вдали от меня. Да, не проявляя по отношению ко мне никаких чувств. Да, на стороне корпорации зла. Но он будет жить. Будет жить также, как и моя любовь к нему.

Возможно, он окажется моим первым и последним мужчиной… А возможно и нет. Мне настолько противна одна лишь мысль о том, что, в мыслях может оказаться кто-то другой… поэтому я не хочу даже представлять его с другой женщиной.

Но Тифани — судя по слухам, его бывшая — прямо сейчас сидит позади, упираясь коленками в спинку моего сидения. Две женщины, с которыми он провел последние два года находятся в одном автомобиле и, вроде как, в одной команде, если не брать во внимание взаимную неприязнь друг к другу.

А это может означать одно — он еще наверняка вернется.

Глава 26

— … а знаешь, что самое интересное? — Сэм ухмыльнулся, продолжив разглядывать хмурые тучи. — Что двадцать первый век обесценил главную валюту всех времен — знания. Интернет попросту девальвировал ее своей доступностью. В интернете мы могли узнать и сделать все: познакомиться с девушкой на одну ночь, научиться играть на гитаре, узнать рецепт редкого блюда, выучить китайский, а еще узнать, что такое гребаная девальвация и с чем ее едят.

Я усмехнулась.

— А сейчас?

— Сейчас происходит самое стремное: мы вновь возвращаемся в эпоху сокровенных знаний, — сообщил парень, подложив руки под голову. — У кого они есть, тот впереди. Ну, знаешь, как чертова корпорация зла, они всегда на шаг впереди, а мы продолжаем топтаться на месте, не понимая, что вокруг происходит. Потому что у них знания и сила, а у нас…

— А у нас взаимопомощь и поддержка, — вмешалась я. — Да, мы не обладаем теми знаниями, которыми обладают они. Мы учимся на своих ошибках… и пишутся они зачастую собственной кровью. Но ведь именно поэтому они не могут поймать нас — мы действуем сплоченно и слаженно, каждый может пожертвовать собой ради спасения другого.

— Да, но… на этом далеко не уедешь, — Сэм тяжело выдохнул, нащупав пачку сигарет.

— Что ты имеешь в виду? — я недоуменно нахмурила брови, повернув голову в его сторону.

Он не спеша зажег первую попавшуюся сигарету из помятой пачки и преподнес ее к губам.