Затонувший лес

– Нет, – мрачно сказал он. – Один странник забрел в Аннун и погиб… как почти всякий, кто туда попадал. Ну, и мертвый несколько лет пролежал, все вокруг поросло ежевикой. Пришлось прорубаться, чтобы достать его. Получилось не лучшим образом. – Он потрогал старые шрамы. – Изрядно ободрался тогда, но тело из Аннуна вынес.

– И много таких, кто ищет магии? – спросила Мер. – Люди просто заходят в Аннун и не возвращаются?

Фейн снова пожал плечами:

– Прилично. Люди, особенно отчаявшиеся, всем рискнут ради… – Он умолк, пытаясь подобрать нужное слово.

– Силы? – подсказала Мер.

– Выбора, – уточнил Фейн. – Те, у кого нет выбора, часто рискуют жизнью ради лучшей доли. – Он опустил взгляд на свои руки. – Я и сам так поступил.

Мер порой забывала, что она не единственная, кого лишили выбора. Фейн тоже остался без родных, но не потому, что его увез главный шпион.

– Что ж, – сказала она, – зато, когда все закончится… мы хотя бы сможем решать, как нам быть дальше.

Фейн потянулся за рубашкой и потрогал шов на плече, проверяя, высохло ли.

– Ты правда так думаешь?

– У нас будут деньги. С ними открыты все пути и двери… А если что, можно и подкупить кого. Мы отправимся куда захотим.

– Мы?

Пока он эхом не повторил за ней это слово, Мер сама не понимала, что ляпнула. Но тут ее щеки залил горячий румянец.

– То есть… я покину Гвелод. Куда податься, еще не решила, но ты… вы с Тревором всегда можете… со мной. Разделим хотя бы часть пути. Если захочешь.

Мер овладело какое-то безымянное желание, которое она не позволяла себе высказать. Она умела выживать в одиночку, незамеченной приходить в деревни, скрываться в глуши. Однако за время, проведенное рядом с Фейном, ей показалось, будто она нашла того, кому можно доверять. Фейн был честен и понимал ее шутки; и они славно работали в паре. Может, он и не верил в себя как в бойца, но Мер вполне могла драться за двоих.

– Если захочу? – переспросил Фейн.

Мер словно с эхом беседовала. Она одарила Фейна кислым взглядом:

– Или нет. Ты говорил, что тебе приятна моя компания, а мне нравится твой пес. Он такой милый, что я забываю про твои дурацкие манеры.

– Извини. – Уголки губ Фейна дернулись в виноватой улыбке. – Я не хотел тебя обидеть. Это… великодушное предложение, и я благодарен за него, правда. Но когда все закончится… – Он вздохнул. – Мне предстоит отправиться в одно место.

Мер скрыла разочарование за легкой беззаботной улыбкой.

– А, ясно. Я просто подумала… ну, неплохо бы осесть где-нибудь на время.

– Ты не перестанешь бежать, – сказал Фейн, и улыбка застыла на лице Мер. – Ты бежишь, потому что иначе не можешь. Это как выпивка, что утоляет жажду пьяницы, или карты, с которыми игрок забывается. Ты боишься остановиться.

– Не боюсь я… – закипая, начала Мер.

– Долго ли ты оставалась на одном месте? После того, как покинула гильдию.

Мер порылась в памяти:

– В «Серпе и сапоге». Я проработала там три месяца.

Фейн кивнул:

– Как я и думал.

Стиснув кулаки, Мер сделала еще шаг в его сторону:

– Не говори о том, чего не знаешь.

– Ты боишься людей. Не потому, что они могут причинить тебе вред, а потому, что могут раскрыть твое прошлое. И возненавидеть тебя.

– С чего бы мне этого бояться?

Взгляд темных глаз Фейна был понимающим, теплым и мягким.

– С того, что ты сама себя ненавидишь.

Эти слова были невыносимы. Они ранили сильнее любого удара, и Мер крепко стиснула зубы. Хотелось спорить, возражать, но… она не могла. Ей и правда не жилось на одном месте. Даже сейчас так и подмывало уйти. Забыться в движении, в труде или сне.

Мер знала, как бывает, когда не дают покоя призраки – но не мертвых людей, а совершенных ошибок. Хотя, преследуй ее призраки жертв, было бы проще. Лучше бы они изводили ее. Самые главные ошибки уже не исправить, и потому Мер научилась давить чувство вины, зарывать как можно глубже. Но, как из любого семени, упавшего на благодатную почву, в ее душе пробился росток ненависти к себе. Плющом обвился вокруг сердца, стал ее частью, и она не представляла, как его выполоть.

– Будто ты лучше? – зло спросила Мер. – Я вижу, как ты жмешься и сторонишься людей. Как бы ненароком не врезаться в прохожего на улице. С тобой только собака и ходит. Нечего меня учить.

– Я не говорил, что я лучше тебя, – ответил Фейн. – Просто сказал, что знаю, каково тебе. Я сам выбрал этот путь и получил силу, которой не следует обладать человеку. Я убийца и знаю, каково это – ненавидеть себя за ошибки прошлого.

– И что же тогда делать людям вроде нас? – Мер хотела уколоть, но вопрос прозвучал с надломом.

– Не знаю, – произнес Фейн. – Будь у меня ответы, меня бы тут не было. Я только хотел сказать тебе: я все понимаю. – Погладив Тревора, он добавил: – И я надеюсь, что ты обретешь мир. Просто со мной его тебе не видать.

Мер судорожно вдохнула:

– Ты ошибся. Тогда, в убежище, ты сказал, что я убила бы тебя без колебаний.

Фейн замер:

– Ты не убила бы меня?

– О, убила бы, если бы понадобилось. Но не без колебаний.