Затонувший мир

Я сразу высказал эти сомнения Жоржу де Стаэлю, директору Галери Норманд, у которого остановился в Париже. По официальной версии я приехал для участия в конференции антикваров и директоров художественных музеев — жертв краж шедевров искусства. Все понимали, что похищение такой картины, как «Распятие», напугает многих взломщиков. Хищники попрячутся, и это облегчит жизнь работникам музеев.

Жорж, видимо, мечтал о мщении.

— Поверьте, дорогой Чарли, — сказал он, выходя из-за стола, — что картина действительно исчезла. — Он лукаво улыбнулся и щелкнул пальцами. — На этот раз нас не обманывают. Но самое удивительное то, что похищен подлинник.

— Возможно, что вам это не слишком приятно слушать, — заметил я, — но не о каждой картине Лувра и Национальной галереи это можно сказать.

— Согласен, — Жорж сел. — Я думал, что эта кража заставит начальство очистить окружение Леонардо хотя бы от части так называемых «шедевров». Но мои шефы совсем растерялись.

Мы согласились, что похищение оживит мировую торговлю антиквариатом, спрос на творения искусства Ренессанса возрастет, а вместе с ним поднимутся цены на все, хоть отдаленно напоминающее подлинники.

— Скажите, пожалуйста, Жорж, а кто украл картину? — Я не сомневался, что он это знает.

Впервые за много лет Жорж не смог ответить на мой вопрос.

Он растерянно пожал плечами.

— Дорогой Чарли, этого-то я и не знаю. Мы все в недоумении, как и вы.

— А это не кто-то из своих?

— Нет-нет, персонал Лувра вне подозрений.

Он кивнул на телефон.

— Сегодня утром я беседовал кое с кем из агентов, вызывающих подозрение, — Анвейлером в Мексике и Каленския в Бейруте. Они считают, что если к похищению не причастно правительство, то это рука Москвы.

— Кремль? — не поверил я.

Следующие полчаса мы говорили шепотом.

Конференция, проходившая в тот же день во дворце Шайо, ничего не прояснила. Главный инспектор сыскной полиции Карно, мрачный человек в темно-синем костюме, а следом за ним и его подчиненные заняли свои места. Они выглядели утомленными и раздосадованными, поеживаясь под градом вопросов. Сидевшие позади них агенты лондонского «Ллойда» и нью-йоркского «Морган гарант треста» выглядели, как большое жюри.

В отличие от них две сотни дельцов и агентов в зале держались непринужденно, обсуждая самые фантастические предположения.

После краткого резюме, сделанного довольно кислым тоном, инспектор Карно представил публике дородного голландца суперинтенданта Юргенса из гаагского отделения Интерпола, а затем предоставил слово помощнику директора Лувра Огюсту Пекару. Последний убеждал, что охрана музея организована безупречно и украсть картину просто невозможно. Казалось, Пекар до сих пор не верил, что ее действительно украли.

«…Планки с боков картины, прикрепленные к полу, не повреждены; целы и два инфракрасных устройства на лицевой стороне полотна. Картину невозможно снять, не освободив ее от бронзовой рамы — рама весит восемьсот фунтов и привинчена к стене наглухо. Электрическая сигнализация, соединенная с болтами, не затронута…»

Я изучал две представленные Пекаром фотографии картины — лицевой и оборотной ее стороны — на щитах, поднятых на подставку. На снимках были видны задняя стенка дубового подрамника, шесть алюминиевых ребер, контакты контрольной сигнализации и множество подписей мелом, сделанных за долгие годы работниками музея. И тут выяснилось, что снимки делались за два дня до кражи, когда картину готовили к реставрации.

При этом известии обстановка в зале сразу переменилась. Разговоры прекратились, цветные носовые платки попрятались в боковые карманы.

— Все ясно, — сказал я Жоржу Стаэлю. — Конечно же, «Распятие» украли из лаборатории, где охрана никудышная. Значит, картина похищена не из галереи.

Гул разговоров вспыхнул снова. Двести носов принюхивались к жареному. Судя по всему, картина действительно была украдена и уже покинула Париж.

Когда мы возвращались, Жорж выглядел подавленным.

— И все же картина похищена из галереи! — сказал он задумчиво. — Я сам ее видел за двенадцать часов до пропажи. Мы должны найти «Распятие». Чарли, ради вящей славы Норсби и Галери Норманд, — и он пожал мне руку. — Но клянусь Господом, тот, кто украл полотно, не был обычным вором.

Так начался розыск исчезнувшего Леонардо.