Затонувший мир

Агасфер в неприметной черной одежде и сандалиях со скрещенными ремнями был изображен в гуще многоликой толпы. Черты лица не столь поражали, но поза была такой же, как на исправленном «Распятии» Леонардо. Снова Агасфер смотрел на умирающего Христа с глубоким состраданием. Далеко не новая трактовка образа, зато сразу обнаруживалась поразительная схожесть обоих Агасферов, словно написанных с одной модели. Лишь борода была чуть попышнее, соответствуя венецианской моде, а линии лица, залысины, дерзкий изгиб губ, мудрая и одновременно равнодушная отрешенность в глазах были словно скопированы с Леонардо.

Пораженный, я только развел руками.

— Уникальное совпадение?

Жорж кивнул.

— Еще одно совпадение в том, что этот Веронезе, как и наш Леонардо, был похищен вскоре после реставрации. Через два года холст нашли в Венеции чуть подпорченным. Известно, что с тех пор картину не реставрировали. — Жорж помолчал. — Вам понятно?

— В какой-то степени. Очевидно, вы считаете, что при реставрации холста Веронезе обнаружится совсем другой Агасфер — настоящий рисунок художника?

— Если вы до сих пор сомневаетесь, поглядите остальные снимки.

Мы поднялись и стали рассматривать репродукции. На каждой — у Пуссена, Гольбейна, Гойи, Рубенса — была изображена та же фигура, то же сумрачное смуглое лицо, выражавшее мудрое сострадание.

При различных стилях художников сходство этого персонажа особенно поражало. Поза его также повторялась на всех картинах, а трактовка духовного образа совершенно расходилась с каноническим образом Агасфера. Теперь и я заразился убежденностью Жоржа.

— Во всех случаях, Чарли, — говорил он, — картины были похищены после реставрации. Даже Гольбейна из коллекции Геринга некто изменивший рейху сумел выкрасть после реставрации художниками в концлагере. Как же сильно вор боялся, что в этих картинах мир увидит подлинную суть Агасфера?

— Жорж, а вы не торопитесь с выводами? Где доказательства, что и на остальных картинах, как у Леонардо, под новым прячется ранний, подлинно авторский рисунок?

— Доказательств нет. Ведь любой музей не придет в восторг, узнав, что их экспонат не вполне подлинный. Знаю, это все еще кажется вам невероятным, тогда дайте другое объяснение.

Я подошел к окну, надеясь, что шум и движение лондонской жизни помогут мне прийти в себя.

— Так вы действительно полагаете, что Агасфер в черном одеянии сейчас разгуливает по этим улицам? Что уже несколько веков он крадет и исправляет картины, где он изображен отталкивающим Христа? Это же абсурд!

— Не меньший, чем кража картин. Ведь ясно, что это мог сделать только человек, не признающий законов и норм современного мира.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— Ладно, допустим, что вы правы, — сказал я, стараясь успокоиться и не обидеть Жоржа. Его убежденность в своей правоте постепенно возбуждала и меня. — Тогда самое простое — мирно ждать, когда картина Леонардо вернется?

— Не стоит. Большинство похищенных полотен исчезали на десять — двадцать лет. Возможно, борьба с пространством и временем опустошает его, а может быть, собственное изображение на оригиналах так потрясает… — Он прервал свою речь, когда я двинулся к нему. — Слушайте, Чарли, это так невероятно, что становится похожим на правду. Возможно, этот человек — большой меценат. Он остро ощущает свою вину перед художниками, писавшими распятие. Давайте начнем с аукционов. Наступит миг, когда мы встретим его лицо, черные глаза, профиль, когда он будет охотиться за очередным «Распятием» или «Положением во гроб». Может быть, вы уже видели его?

Я сосредоточился, вспоминая облик черноглазого скитальца. «Иди быстрее», — сказал он Христу, когда тот шел мимо него, влача на Голгофу свой крест. И услышал в ответ: «Я иду, но ты будешь ожидать моего возвращения». Я уже хотел ответить: «Нет», но что-то удерживало меня, мне виделся невнятный образ. Красивый восточный профиль мужчины в изысканном темно-полосатом костюме, в руках трость с золотой рукояткой; он назначает цену через посредника…

— Он вам встречался? — Жорж шагнул ко мне. — Чарли, как будто и я его видел.

— Боюсь сказать твердо, Жорж, но… Я точно знаю, что видел похожее лицо, но оно гораздо ближе к исправленному портрету Агасфера, чем к рисунку Леонардо. Черт возьми! Если принять вашу фантастическую версию, значит, этот человек встречался с Леонардо, Микеланджело, Тицианом и Рембрандтом?

— И не только с ними, — задумчиво заключил Жорж.

* * *

Жорж вернулся в Париж, а я большую часть следующего месяца посвятил аукционам, высматривая мужчину с характерным восточным профилем. Я уже поверил в его реальность и не рассматривал предположение Жоржа как неуемную фантазию.