Затонувший мир

Калдрен отрицательно покачал головой. Он раскрыл лежавший здесь же толстенный фолиант объемом с телефонный справочник и стал искать нужную страницу. Шутовской налет слетел с его лица, оно неожиданно стало сосредоточенным, а взгляд серьезным и даже грустным.

— Думаю, что это далеко не конец, — ответил он и пояснил. — Это лишь четыре последние цифры. А целое число имеет более чем пятисотмиллионное выражение.

Он протянул том Пауэрсу, и тот прочел название: «Основные последовательности серийных сигналов, принятых радиообсерваторией Джодрелл-Бэнк, Манчестерский университет, Великобритания, время 0012-56, 21 мая 1972 года. Источник НГС 9743, созвездие Гончих Псов». Пауэрс безмолвно листал страницы, на каждой из которых густо толпились цифры, миллионы цифр на тысячах листов, потом встряхнул головой, пытаясь прийти в себя, вновь поднял ленту и долго смотрел на нее.

— Компьютер расшифровывает лишь четыре последние цифры, — пояснил Калдрен. — Все же число в целом является пятнадцатисекундным пучком. На расшифровывание первого из таких сигналов компьютер затратил целых два года.

— Любопытно, — размышлял Пауэрс. — Но что же все это означает?

— Я уже говорил, что это отсчет. НГС 9743 находится где-то в районе Гончих Псов. Их гигантские спирали рушатся и посылают нам свой предсмертный привет. Неизвестно, подозревают ли они о нашем существовании, но постоянно сообщают о себе, посылая сигналы на водородной волне с надеждой, что кто-нибудь в космосе поймет их. — Он помолчал. — Есть и другие объяснения, однако существует веский довод в пользу только одной гипотезы.

— Какой же это довод? — спросил Пауэрс.

Калдрен показал ленту сигналов с Гончих Псов.

— Предположение, что где-то рассчитано время гибели Вселенной. Она исчезнет в то мгновение, когда цифры сойдут к нулю.

Пауэрс машинально пропустил ленту между пальцами.

— Это очень мило с их стороны, что они сообщают нам о потоке времени.

— Да, — негромко подтвердил Калдрен. — Применив закон обратной пропорциональности квадрату расстояния от источника, можно подсчитать, что сигналы передаются с мощностью около трех миллионов мегаватт, увеличенной стократно. Это соответствует мощности излучений небольшого созвездия. Да, вы нашли очень хорошее слово — «мило» — они действительно заботятся о нас.

Неожиданно он взял Пауэрса за руку, крепко сжал ее и приблизил свое лицо к лицу врача. Горло у него трепетало.

— Ты не один, доктор. Это голоса времени, которое посылает тебе свой последний привет. Считай себя частицей огромного целого. Каждая молекула твоего тела, каждая песчинка Земли, как и каждая Галактика, помечены одинаковой метой. Ты понял, что с их помощью тебе стал понятен ток времени, а все остальное уже неважно. Теперь не нужны уже никакие часы.

Пауэрс ответил Калдрену таким же крепким рукопожатием.

— Благодарю тебя, Калдрен. Как это важно, чтобы тебя понимали, — сказал он. Он медленно приблизился к застекленной стене и посмотрел на белое дно озера. Напряженность, пропитывавшая до сих пор их с Калдреном взаимоотношения, наконец, испарилась, и он понял, что выполнил свой долг до конца. Ему хотелось теперь поскорее расстаться со своим пациентом, забыть о нем, забыть его лицо, как он уже позабыл лица многих других, чей обнаженный мозг подчинялся его пальцам. Он приблизился к телетайпу, оторвал несколько витков ленты и положил в карман.

— Я возьму их, чтобы не забывать, — объяснил он. — Прошу тебя, извинись за меня перед Комой, что я ухожу, не прощаясь.

Он приблизился к выходу и на прощание бросил взгляд на Калдрена, застывшего в тени двух гигантских букв, с опущенными глазами.

Уже отъезжая, он увидел, что Калдрен снова поднялся на самый верх здания. В зеркальце своей машины он видел, как тот прощается с ним поднятой к небу рукой, пока дом не исчез за крутым поворотом дороги.

5

Наружный круг был уже почти завершен, оставалось лишь замкнуть небольшой участок дуги длиною в десять футов. Снаружи по периметру мишень была окружена оградой высотой около шести дюймов, внутри которой располагался странный герб. Основу его составлял огромный крест, образованный длинными перекладинами, которые делили мишень на четыре части. У края помещались три рельефных концентрических круга, самый большой имел диаметр около ста метров, ближе к центру с интервалами в десять футов помещались два других. В центре — месте пересечения перекладин — была установлена небольшая овальная плита, поднимающаяся над землей примерно на фут.

Пауэрс трудился вдохновенно. Образовавшийся в бетономешалке раствор он быстро разливал по деревянным формам, загоняя его лопатой в самые узкие каналы.

Через десять минут он кончил работу и, не дожидаясь, когда бетон затвердеет, перенес формы на заднее сиденье машины.

Вытерев ладони о брюки, он взялся за бетономешалку и откатил ее подальше, укрыв в тени холма. Даже не оглянувшись на гигантский символ, плод своего лихорадочного труда, возведению которого он посвятил так много из последних отпущенных ему часов, он включил мотор, и машина сорвалась с места, оставляя за собой облака белой пыли.