Затонувший мир

— Они такие забавные, — отвечала она. — Мы играем в «и-го», я им пою. По-моему, и вы могли бы почаще вылезать отсюда.

* * *

Через пару недель мне пришлось капитулировать. Я решил законсервировать все свои цветы до отъезда Джейн с Пурпурных Песков. Я понимал, что на восстановление ассортимента уйдет самое малое месяца три, но выбора у меня не было.

В это время пришел заказ из Сантьяго на колоратурную травосмесь для садового хора. Она требовалась им через три недели.

— Пожалуйста, извините меня, — сказала Джейн, узнав, что я не в состоянии выполнить заказ. — Вы, верно, думаете, что было бы гораздо лучше, если бы я никогда не появлялась на Пурпурные Пески. — С какой-то затаенной мыслью она заглянула в один из темных баков и предложила: — Я могла бы помочь вам в оркестровке.

— Благодарю вас, не надо, — со смехом ответил я. — С меня хватит.

— Но почему бы не попробовать? Мне это совсем не трудно.

В ответ я только покачал головой.

Гарри с Тони заявили, что я не в своем уме.

— Диапазон у нее достаточно широк, — сказал Тони. — Ты же сам знаешь.

— Что ты имеешь против нее? — поинтересовался Гарри. — Все из-за того, что она жульничает в «и-го»?

— Не в этом дело, — ответил я. — Ее диапазон гораздо шире, чем вы полагаете…

* * *

Мы играли в «и-го» в номере Джейн. Она обставила каждого из нас на десяток долларов.

— Мне везет, — весьма самодовольно заявила она. — Кажется, я всегда выигрываю. — Сияя золотой кожей, она тщательно пересчитала наличные и аккуратно сложила их в сумочку.

* * *

Вскорости я получил повторный заказ из Сантьяго.

Я отыскал Джейн в кафе, окруженную поклонниками.

— Вы еще не покорились? — спросила она с мимолетной улыбкой, адресованной этим мальчикам.

— Я не знаю, чего вы добиваетесь, — ответил я, — но попытаться можно.

Вдвоем мы вернулись в магазин. Я достал лоток с многолетними растениями. Джейн помогла мне наладить подачу газа и растворов.

— Начнем вот с этих, — предложил я. — Частоты от пятисот сорока трех до семисот восьмидесяти пяти. Вот партитура.

Джейн чистым голосом вывела гамму. Водосбор проявил поначалу некоторую неуверенность; Джейн вернулась к нижнему регистру и снова спела гамму, ведя растение за собой. Вместе они прошли две октавы, потом растения запнулись, стройная последовательность тонов прервалась.

— Попробуйте на полтона выше, — посоветовал я, подкисляя раствор в баке.

Водосбор с энтузиазмом последовал за голосом Джейн. Его цветовые чашечки отзывались нежнейшими дискантовыми вариациями.

— Блестяще, — признал я.

Заказ мы выполнили всего за четыре часа.

— У вас получается даже лучше, чем у орхидеи, — расщедрился я на похвалу. — Приглашаю вас работать у меня. Ваши условия? Со своей стороны, могу предложить просторный прохладный бак и вдоволь хлора.

— Поосторожнее, — предупредила она. — Я ведь могу и согласиться. Может, настроим еще несколько растений, раз уж начали?

— Вы устали, — сказал я. — Лучше выпьем чего-нибудь.

— А можно, я попробую с орхидеей? Такая задача не каждому по силам.

Она не сводила взгляда с цветка. Я подумал, что они натворят, если оставить их наедине. Скорее всего запоют друг друга до смерти.

— Нет, — сказал я. — Лучше завтра.

Мы поднялись на балкон, налили по стакану и проговорили до вечера. Она мало рассказывала о себе, однако мне удалось узнать, что ее отец работал горным инженером в Перу, а мать выступала в какой-то захудалой таверне в Лиме. Они постоянно переезжали, отец разрабатывал концессии, а мать, чтобы заработать на оплату жилья, пела в местных борделях.

— Разумеется, она там только пела, — добавила Джейн, — до того, как умер отец. — Соломинка в ее высоком стакане покрылась пузырьками. — Значит, вы считаете, будто на моих концертах каждый видит и слышит что-то свое? Между прочим, что видели вы?

— Боюсь, со мной у вас ничего не получилось, — ответил я. — Ничего я не видел. Только вас одну.

Она потупила взгляд.

— Иногда так бывает, — произнесла она. — Но теперь я этому рада.

До этой минуты я с горем пополам сохранял способность мыслить здраво. Но во мне вспыхнул жар ярче тысячи солнц…

* * *

Тони с Гарри явно расстроились, однако вели себя достойно.

— Не могу поверить, — с горечью произнес Гарри. — Просто не могу. Как это тебе удалось?

— Тихой сапой, мягкой лапой, — ответил я.

— А она… как? — жадно полюбопытствовал Тони. — Пламенная или просто пылкая.

Джейн пела в «Казино» каждую ночь с одиннадцати до трех. Все остальное время мы проводили вместе. По вечерам мы часто уезжали в Пустыню Ароматов и, сидя рядом на берегу, следили, как солнце скрывается за скалами и рифами, дышали тяжелым от приторного запаха роз воздухом, и покой овладевал нами. Когда же задувал прохладный бриз, мы кидались в воду, плавали, а после возвращались в город, обдавая улицы и веранды кафе смешанными ароматами жасмина и мускусных роз.

Иногда же мы навещали какой-нибудь спокойный бар в Западной Лагуне и там ужинали. Сидя на песке, Джейн шутила с официантками и, к радости детей, сбегавшихся поглазеть на нее, подражала птичьим голосам.