Затвори за собой поднебесье

– Перестань! Не приехал бы ты раньше…– попрекнула ухажера дефицитом пунктуальности Светлана.

Референт ненадолго ушел в себя, после чего спросил:

– Комната хоть твоя?

– А чья же? Моей более не бывает! – вскинулась Светлана, лихорадочно выискивая скрытый подтекст. Но не найдя оного, миролюбиво продолжила: – Отметим… отправим гостей… а утром проведешь меня в аэропорт, если захочешь…

Олег метался между двусмысленностью ситуации и небесным взором возлюбленной, волокущим в маковые поля. Оттого не сразу разобрал вопрос:

– Почему, Светка, со своим другом не знакомишь?

Не вняла вопросу и Светлана, испытывая схожее с Олегом раздвоение, но, конечно, по-своему. Она просто грустила. Все же подняла голову и уставилась в спину подруги. Последние минуты взгромоздившаяся на подлокотник товарка демонстрировала влюбленным свой ядреный зад – словно стерегла сакральную неприкосновенность Встречи. Но тем временем не прекращала флиртовать с Витяней, набычившимся и то и дело порывавшимся от всех «щедрот» освободиться.

Подбавив игривости, Люся повторила вопрос. Между тем развернуться к влюбленным анфас не спешила.

– Чего-то друг тебе мой дался? – окрысилась Светлана, занимая столь легко осваиваемую ею позицию атаки. – По-моему, кроме Витяни, сейчас тебя никто не интересует!

Люся слезла с подлокотника, расправила юбку и кокетливо повела плечами – не менее внушительными, чем отметившийся круп. От комичного несоответствия жеста физической надстройке Олег и Витяня чуть не прыснули, но сдержались. Поулыбались лишь чуть-чуть.

– Не хочется мне самой баулы таскать… как прошлый раз… – укорила какими-то счетами с прошлым Люся.

Тут на нее накатило выражение, за которым следует воспоминание, с трудом продирающееся на белый свет.

– Вспомнила наконец! – К Олегу кинулись десятки веснушчатых зайчиков, унюхавшие долгожданную добычу.

– Что ты вспомнила, Люся? – насторожилась Светлана, комкая в руке неясно откуда взявшийся платок.

– Вспомнила, где видела твоего друга и когда! – Люся чуть притопнула, мрачнея. Вскоре продолжила: – Чуть на дыбы тогда не встала, когда он в аэропорту твою руку заграбастал и буравил глазами, точно целитель народный. Шарлатаны, подумала, до Стамбула уже добрались, спасу от них нет! Не врубилась, что у вас срослось с первого взгля… а вернее, баула....

Вся честная компания дружно рассмеялась – кто весело, кто вразнос, а кто украдкой. При этом причина для веселья у каждого была своя. Олег смеялся, поскольку его уподобили фигуре загадочной, но с которой он ничего не имел общего, Светлана и Люся – потому, что аксессуар их походной жизни, баул, атрибут явно неромантический, невольно обрел возвышенное звучание, ну а Витяня, не зная подоплеку дела, наверное, смеялся за компанию. Он был моложе всех, по обыкновению же, молодость подражает…

А вообще-то, у Виктора на душе скреблись кошки. Причина тому – новый любовник Светланы, разительно выделявшийся на фоне ее предыдущих ухажеров: похотливых торгашей, у которых они закупали в Стамбуле товар, заносчивых коммивояжеров из московских отелей, где они останавливались на пути из Турции домой, хамоватых покровителей из родного города Светланы Абакана (она не раз рассказывала о них, разумеется, умалчивая форму расчетов), и всех иных залетных и не залетных, осточертевших ему до рези в глазах кобелей.

Едва он уловил силу притяжения между Светланой и ее новым другом, как с горечью признал, что дни его романа сочтены, и этот представительный, явно не эсэнгешной «выдержки» мужчина раз и навсегда уведет ее из его жизни. Виктор и не подозревал, насколько был близок к истине…

Познакомившись пару лет назад со Светланой на Стамбульском вещевом рынке, Виктор до умопомрачения в нее влюбился. Событие в корне изменило его жизнь, которая с тех пор подчинялась строго ее интересам. Обитали они за тысячи километров друг от друга. Он – в Череповце, она – в Западной Сибири. Между тем каждый раз, когда Светлана летела в Стамбул, он присоединялся к ней, закрывая глаза на то, что доход от челночного бизнеса давно едва тлел, позволяя разве что поддерживать штаны. Внешне их отношения выглядели, как коммерческо-бытовой альянс, где ему, в основном, отводилась роль грузчика и телохранителя. Блюстителем суверенитета он выступал, когда кто-либо из нежелательных ухажеров Светланы переходил рамки дозволенного.

Вместе с тем в редкие дни, а точнее, ночи, она дозволяла ему подряжаться «электрическим одеялом» – оно отключалось, едва завершался «цикл обогрева». Везло, когда Светлану опутывала хандра или напрашивалось поощрение за проделанную им важную работу. Селились компаньоны-любовники в разных номерах, и каждая его попытка затронуть перспективу обрывалась одними и теми же словами: «Дружбу портить незачем! Да и не пара я тебе… (с намеком на большую разницу в возрасте)».