Затворники

И хотя ее голос звучал очень издалека, как будто она находилась в конце длинного коридора, Патрик так и сделал. Карта за картой ложились на стол. И по мере их расклада мой разум словно выполнял работу, которую до боли жаждали проделать пальцы. Каждая карта точно расслаивалась, открывая другую, скрытую под ней: Маг уступал место Меркурию, Влюбленные – Венере в сопровождении созвездия Тельца, Королева Кубков – женщине, похожей на Рейчел; ее длинные светлые волосы были увенчаны короной из золотых оливковых листьев, с одного плеча ниспадала тога, перетянутая в талии поясом.

В панике я переводила взгляд с Рейчел на Патрика, пытаясь понять, видят ли они то же самое, но, очевидно, это видела только я одна. Когда я снова посмотрела на стол, карты, как и все остальное в комнате, начали излучать свое собственное потустороннее свечение, а когда пальцы Патрика обводили их контуры, то оставляли на столе золотистые следы, как будто часть его самого оставалась там, где раньше был его палец, – сотни огненных отпечатков.

И хотя в комнате горели свечи, в ней стало темнеть. Как будто всех нас, да и саму библиотеку, затягивало все глубже в чрево Клойстерса. Как будто потолок с его ребристыми сводами и перекрещивающимися балками медленно опускался на нас. Но это было не страшно, а восхитительно, как будто я наконец-то стала единым целым с этим зданием. Как будто мы всегда были предназначены для того, чтобы быть раздавленными под тяжестью самой работы.

Я до сих пор не могу вспомнить в точности расклад Патрика, но хорошо помню, что он сделал более одного разбора, что он постоянно возобновлял работу, пытаясь достичь результата, который продолжал ускользать от него. Мне казалось, будто все, что я вижу в картах, растворяется в дымке, прежде чем я успеваю это уловить. И я поняла: на самом деле наркотики не усилили мою интуицию, а притупили ее, замутнили, так что я больше не могла ни видеть, ни чувствовать так же ясно, как прежде.

Но сквозь тьму, которая клубилась вокруг меня, все еще пробивалась какая-то странная энергия. Это был сигнал, который исходил от карт, когда Патрик шлепал ими по столу – вспышки тяжелого, темного будущего, которое я не могла объяснить, но которое, тем не менее, казалось определенным. Однако чем активнее я пыталась уловить эти вспышки, тем более невнятными они становились. Они наплывали на меня, как дурманящее облако, которое уходило так же быстро, как и появлялось. Под действием наркотиков я не заметила, как перестала дышать, как головокружение быстро перешло в потерю сознания.

И хотя мне показалось, что прошло всего несколько минут, в дверях библиотеки уже появился Лео и спросил, всё ли со мной в порядке. Обойдя стол, он положил руку мне на плечо и посмотрел мне в глаза. Я хотела сказать ему, что не могу увидеть в картах нужные сведения, что травы, которые мы принимали, застилают мне зрение. Но когда я подняла глаза, чтобы встретить его взгляд, движение оказалось слишком быстрым, и комната вокруг меня резко закружилась, выбросив меня из темноты в ослепительный свет. И хотя Лео что-то еще говорил мне, поддерживая меня обеими руками под мышки, и хотя я видела, как шевелятся губы Рейчел и Патрика, мои уши были словно забиты ватой, как будто я находилась под водой и наблюдала за всем этим с непреодолимого расстояния.

Несмотря на то, что мне казалось, будто мои ноги совершенно не действуют, Лео все же вывел меня в сад. Но прежде чем мы вышли, я оглянулась на библиотеку. И увидела там Патрика и Рейчел. Оба склонились над столом; рука Рейчел тянулась к карте, каждое движение в свете свечей выглядело медленным.

В саду, однако, мне не стало лучше, чем в библиотеке. Резные капители и статуэтки, петляющие лианы, обвившие кельтский крест, который украшал центр клуатра Три, тени и полумрак – все это как будто тянулось ко мне, чтобы схватить меня, затащить внутрь. Когда Лео шел со мной по галереям, блестящие камни слепили меня, а фреска со львом прыгала у меня перед глазами, преследуя нас по стене. Казалось, все намеревалось причинить нам вред.

– Я хочу вернуться. – Это был мой голос, хотя я едва узнавала его.

– Тебе нужно немного протрезветь, – проговорил Лео, и я поняла, что он ведет меня по коридору для персонала в сторону кухни. – Я собираюсь чем-нибудь накормить тебя, а потом ты сможешь вернуться. – Он не смотрел на меня, а просто волок меня вперед; его длинные руки и крепкая спина служили мне надежной опорой в моем тогдашнем неустойчивом состоянии. – Что ты ела сегодня?

– Я теперь почти ничего не ем, – ответила я. Это была правда, и в моем сознании возник образ Рейчел в виде скелета, в виде человека, который медленно превращается из плоти в кости.

– Тебе следует это исправить.

В кухне Лео усадил меня на стул и предложил мне кусок торта из холодильника, но я оттолкнула его.

– Ты должна, – заявил он.

– Меня будет тошнить.

– Нет, не будет. – Лео стоял рядом со мной, и я чувствовала его руку на своих волосах; он гладил их и запускал в них пальцы. Утешал меня, поглаживал.

– Я хочу вернуться, – повторила я.