Завещание дедушки

       Не могла она показать слабость в родительском доме и вынудить отца чувствовать себя виноватым за ее несчастье в браке. Он и так места себе не находил в первые дни, опасаясь за последствия поспешного Дениного замужества и устраивая Алексу всяческие проверки. Дени, как могла, скрашивала столь нездоровый интерес к мужниной персоне, а сама изображала спокойствие и безразличие, чтобы у отца даже мысли не возникло, что она жалеет о фиктивности своего брака и всей душой желает, чтобы он стал настоящим. Чтобы Алекс снова обнимал, снова позволил почувствовать его тепло и сильные руки, желаннее которых ничего в мире не было. Деника ощущала себя рядом с ним такой защищенной, какой, наверное, только в детстве была, когда отец мог отвести любые беды и исполнить любые желания. Сейчас желание было только одно, и его осуществление было вне возможностей даже всесильного Говарда Лэкки. Только сама Дени могла воплотить в жизнь свою мечту, и поездка с Алексом к его родителям была в этом плане манной небесной. Вырваться из-под пристального взора Говарда Лэкки, из дома, где все знали о фиктивности ее брака и ждали соответствующего поведения, и попытаться вернуть ту душевность, что проскальзывала между ней и Алексом в лесном домике, а потом в день свадьбы. Алексу ведь тоже придется вести себя как любящему мужу, а значит, значит…

       Они остановились возле симпатичного коттеджа, построенного буквой «г». Дальняя к дороге часть была двухэтажной, ближняя – одноэтажной. Двускатная крыша, покрытая серой черепицей, опиралась на облицованные кирпичом стены. Темные ставни на окнах придавали дому завершенный вид, а невысокие кустики с желтыми и розовыми цветами – какую-то теплоту и уютность. Деника вдруг представила маленького Алекса, гоняющего на велосипеде по дорожке и лихо тормозящего перед испуганной его скоростью мамой. Она журит его и в то же время втайне гордится бесстрашным и сноровистым сыном. Не может у такого человека, как Алекс, быть плохих родителей. Даже несмотря на то, что он почти ничего о них Денике не рассказывал.

       Или она опять все неправильно понимает?

       – Алекс… – с какой-то паникой обернулась она к нему, и он, плюхнув пакеты с продуктами на крыльцо, взял Денику за руку и прижал ее ладошку к губам. Мгновение – и Дени забыла обо всех своих страхах и придуманных неприятностях, и едва удержала себя, чтобы не положить вторую руку ему на шею, не притянуть Алекса ближе и не напомнить, что в таких случаях должен делать настоящий муж.

       Но и настоящая жена, наверное, не застывает, как статуя, когда горячие губы любимого обжигают ладонь. Деника ведь, по сути, ни разу на ласки Алекса не ответила – чего же требовала от него? Как он мог понять ее желания?

       Деника сделала маленький шаг вперед и, затаив дыхание, прислонилась к его плечу. Алекс неловко коснулся ее волос.

       – Ты чудо! – негромко выговорил он, и Дени, не устояв, подняла глаза. На его лице была написана непонятная решимость и в то же время несмелое удовольствие, словно поступок Деники был желанен ему ничуть не меньше, чем ей самой.

       Деника переплела свои пальцы с его, приближаясь на расстояние вздоха. А Алекс вдруг скользнул губами по ее виску и, на секунду замешкавшись, будто в ожидании, что она оттолкнет, жарко поцеловал за ухом. Деника затрепетала, но не расцепила пальцев. Промелькнула еще холодная мысль, что Алекс может просто репетировать обговоренную роль, но рука, придерживающая ее голову, чуть дрогнула, и выдох у Алекса получился каким-то судорожным, тронувшим Денику до глубины души.

       Вот же дуреха неопытная! Двадцать два года стукнуло, а про мужчин знает меньше, чем про строительство адронного коллайдера. Всю жизнь за папиной спиной, всю жизнь пытаясь примерить потенциальных кавалеров по его идеальности и разочаровываясь на стадии знакомства.

       Алекса не хотелось сравнивать. Хотелось только таять от его нежности и загораться от его ласк. Если простой поцелуй производил на Денику такое впечатление, какое, наверное, удовольствие способна подарить настоящая близость Алекса. И разве не стоило ради этого подавить гордость и сделать шаг навстречу? Пусть даже спустя полгода он захочет с ней развестись, не лучше ли провести отмерянное время с ним, а не в привычном одиночестве?

       – Дени… – Алекс сглотнул, словно собираясь с духом. – Не надо позволять мне слишком много. Если тебе кажется оскорбительным мое поведение…

       – Не кажется, – только и выдохнула она, не давая ему продолжить и все испортить, и вдруг обхватила его за талию и прижалась к груди, как давно хотела, но почему-то так долго себе в этом отказывала. Алекс, наверное, ждал какого-то продолжения, но Деника не хотела ничего говорить – слишком часто она обижала словами, слишком часто он неверно ее понимал. Пусть лучше так. Пусть сам решит, что все это означает. Быть может, у него это лучше получится.