Завещание мужества

Я не знал, что за горным кряжем
есть такая страна,
где слышна и русская песня,
и украинская слышна.

Не читал я об этом в книгах,

а по карте не разберешь:
то ли песни шумят в долине,
то ли реки шумят,
   то ли рожь?

Я по улице Льва Толстого

на рассвете вошел в городок.
В каждом домике закарпатцы
знали Пушкина назубок.

Углекопы и лесорубы

выходили навстречу мне
и расспрашивали о нашей
победительнице-стране.

Я гордился моей державой,

и меня любовь провела
от села на чешской границе
аж до раховского села.

Виноградари и землеробы

угощали терпким вином.
Я рассказывал.
И вставали
сталинградские рубежи.

— Расскажи нам о Ленинграде

и о Ленине расскажи!

Я рассказывал.

И вздымался,
прорывая узлы блокад,
город — родина революций,
гордость Родины —
Ленинград.

И спокойно смотрели на запад

закарпатские мужики,
ощущая пожатье крепкой
и всегда справедливой руки.

…Я по просеке вышел в поле,

и казалось — на тысячу верст
озаряет страну сиянье
негасимых кремлевских звезд.

1947

Баллада о трактористе

Он пришел из черноземных мест
рядовым полтавской МТС.
У Миколы линия своя:
ездить в отдаленные края.

…Вот он выезжает со двора —

перед ним пологая гора,
переполосована земля
на единоличные поля.

Тесно на бедняцкой полосе:

полгектара вспашешь — и уже
лебеда висит на колесе,
разворачивайся на меже.

Никогда не видел он межи,

только фронтовые рубежи.

Первый раз он пашет — не поет,

«подкулачником» себя зовет.
Надоело!
Крикнул за кустом:
— Я вспашу, поделите потом!

И пошел — да через весь массив.

Ахнули, увидев, мужики.
До чего же горный склон красив!
До чего просторы широки!

И село задумалось всерьез.

…Я потом слыхал от старика,
что организован там колхоз
имени Миколы Чумака.

1947–1948

Дорога в Карпатах

Хлеб и соль я поберег —
далека дорога.
Нужно вдоль и поперек
этот край пройти.
Я не пожалею ног —
стран таких немного.
Можно десять пар сапог
износить в пути.

Виноградная лозá

оплетает села.
Как безумная слеза —
мутное вино.
Широко раскрыв глаза,
пыльный и веселый,
через реки и леса
я иду давно.

Я иду по склону гор —

будто поднят полог:
не видал я до сих пор
скал таких и трав.
Начинает разговор
спутник мой — геолог.
Затеваем жаркий спор,
в споре каждый прав.

Он показывает мне

голубую глину.
Я о мачтовой сосне
говорю ему.
В предвечерней тишине,
выйдя на равнину,
я увидел, как во сне,
горный кряж в дыму.

Переходят речку вброд

пастухи и козы.
Лесоруб домой идет,
лесоруб спешит.
Оплетают небосвод
бронзовые лозы.
После песен и забот
Закарпатье спит.

Только я один не сплю —

путь держу на Севлюш.
До чего же я люблю
по ночам брести!
До чего же я люблю
под ногами землю!
А над головой люблю
звездные пути!

1947–1948