Завещание рыцаря

Мне захотелось крепко выругаться. Ситуация, в которую мы попали, виделась редкостно неприятной. Конечно, в лесу скрыться от преследователей ничего не стоит — они не индейцы и не рейнджеры, чтобы читать следы. Но в том-то и проблема, что именно теперь мы не можем скрываться — нам надо двигаться в Татариново, вести поиск, потом — не исключено — раскопки. При таком образе жизни оставаться незамеченными сложно. А если учесть, что преследователи пусть приблизительно, но знают, куда мы идём — дело и вообще дрянь, встречи с ними не миновать. И хорошо бы — открытой, я бы этого не так испугался. А то ведь жди любой пакости, вплоть до… У меня противно заныло в животе. Особенно надо остерегаться Энтони! Они ведь побывали у меня дома, бумаг не нашли и лишний раз «убедились», что все конкретные указания англичанин носит с собой либо вооще заучил наизусть. А в этом случае — сделают всё, чтобы взять его живым и выпытать сведения о местонахождении клада. Что в поисках сведений они могут замучить Энтони до смерти — в этом я не сомневался. Ни в Сергеиче, ни тем более в Витьке не было ни капли от киношных бандитов — жестоких, но действующих по каким-то своим законам чести, даже привлекательных. Эти двое были именно такими, какими бандиты чаще всего и бывают в жизни — трусоватыми, хитрыми, безжалостными и живущими только для своей пользы и по своим «законам». Мы с Энтони могли одолеть их в рукопашной. Но их преимущество было в другом — в том, что они были способны как раз на другое — именно на то, что мы двое сделать не могли. Например, выследить нас, подкрасться ночью и перерезать нам глотки во сне. В этом и было их бандитское преимущество.

Честному человеку вообще очень трудно воевать с бандитами. А если он — честный — начнёт действовать их методами и победит, всегда сохраняется опасность, что со временем он и сам превратится в бандита…

Ничего из этих грустных мыслей я вслух не изложил. Но, протягивая бинокль Энтони, напомнил ему:

— Ты говорил, что знаешь, как ночью обезопасить лагерь…

— Сделаем, — не вдаваясь в подробности, сказал он. — Только сегодня незачем.

Скорее всего, они объявятся, когда мы будем уже у Горелой Могилы. Хотят, чтобы мы их сами довели до цели.

— Я про то же подумал, — признался я. — Что будем делать?

Энтони растерянно посмотрел по сторонам и прикусил губу. Передёрнул плечами, задумчиво протянул:

— Если бы война-а… Мы бы их выследили и прибили, как комаров.

— А они и безо всякой войны на это способны, — напомнил я. — Как думаешь, они дадут нам начать искать «клад»?

— Едва ли, — почти тут же ответил Энтони, — побоятся, что мы с ним незаметно удерём. Скорее всего, дождутся, чтобы мы их привели на место, а там попробуют тебя убить, а меня захватить, чтобы всё узнать про «клад» и достать его самим… Опасно; кроме того, у них неизвестный фактор — третий сообщник. Не исключено, что он не такой тупой в лесных делах, как они и будет отслеживать нас на всём пути до цели, пока эти двое пойдут напрямую или вообще на чём-нибудь поедут в Татариново.

Мы разом обернулись, всмотрелись в лес. Энтони негромко сказал:

— Нет, это бесполезно. Если человек умеет маскироваться, можно пройти в метре от него — и не заметить… Так что лучше зря не трепать себе нервы. Да, может, этот третий просто сидит себе на квартире и стережёт вещи, а мы тут напридумываем себе всяких страхов и будет нам весёлое путешествие — от каждого куста шарахаться!

Мы ещё постояли на опушке — просто так, собираясь с мыслями и духом. Неподалёку прокатил уже знакомый нам УАЗик Семёна Семёновича Горбункова, так непохожего на своего тёзку и однофамильца из «Бриллиантовой Руки», и Энтони, кивнув ему вслед, сказал:

— А всё-таки жаль, что мы ему помочь не можем.

— Всем даже Бэтман не успевал помочь, — вздохнул я. — Ну, пошли, что ли?

Мы прошли перелеском и выбрались на пологий склон, вытоптанный до глинобитного состояния. Впрочем, это было понятно — склон спускался к речке — не той, через которую мы проезжали на УАЗике, другой — помельче и поуже — а в воде и на берегу кишели пацаны и девчонки разного возраста. Кто купался, кто загорал, кто играл в мяч, кто гонял на велосипеде… Может, народу там было не так уж и много, но каждый шумел и носился за троих.

— Слушай, давай выкупаемся, а то я помру, — в ультимативной форме потребовал я. Но Энтони не стал возражать, а на ходу начал расстёгивать куртку.

Наше появление не вызвало особого оживления — только те, с кем рядом мы расположились — несколько мальчишек помладше нас — нехотя подвинулись, смерив меня и Энтони вызывающими взглядами. Но любой из нас был крупнее самого крупного из них, а когда мы разделись, соседи и вовсе увяли. Я ещё услышал, спрускаясь к воде, как самый младший из них прошептал с уважением:

— Каратисты, наверное…