Завещание Шекспира

Никто. Дом, расположенный, лежащий и находящийся в Блэкфрайерсе в Лондоне…

– А именно? Близ Уордроба.

– Ага!

…и все мои другие земли, наемные дома и какие бы то ни было унаследованные мною имущества, упомянутые поместья все в совокупности, которые я имею…

– Любить и потерять то, что имел, таков удел людской[59].

Я тоже так думал, пока не настало время составлять завещание.

– А теперь?

Я понял, что все, что у меня было или есть и с чем вот-вот расстанусь, – это хлам.

– Для человека в твоем положении – да. Но тем, кто жив, молод и здоров, нужно не разбазаривать добро, а преумножать его.

Так и поступим.

…которые я имею, все в совокупности и каждое в отдельности с их принадлежностями я завещаю поименованной Сюзанне Холл во владение…

– На каких условиях?

…на пожизненный срок.

Без оговорок.

После же смерти ее я завещаю упомянутые только что имущества первому законному сыну ее…

– С ней можно не опасаться незаконнорожденных.

От этого никто не застрахован. …и законным наследникам мужского пола упомянутого первого сына ее.

– Понятно, к чему ты клонишь. Дай-ка я здесь пока оставлю пробелы и заполню их позже.

Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет – и так семь раз.

– Семь раз. Хорошо, я запомню.

Нет, не «запомню», а запиши – черным по белому – прямо сейчас. А теперь прочти.

– Дай мне несколько минут.

Как видишь, мне некуда торопиться.

– Отлично. Тогда сиди и жди.

Пока я передыхал, а Фрэнсис скрипел пером, малышка Элисон просунула голову в дверь и странной походкой подошла к кровати. Фрэнсис продолжал марать бумагу, косясь на девушку заблестевшим глазом.

– А где же херес?

Она наклонилась и пошарила под подолом юбки. Глаз адвоката заблестел, и он тут же отбросил свою писанину. Челюсть его отвисла, а глаза расширились, когда он увидел, как она натренированной рукой вытащила бутылку из петли, обвязанной вокруг талии, наклонилась ко мне и, подмигнув, поставила ее на стол, предоставляя мне возможность поглубже заглянуть в вырез ее платья – до самых сосков, которых никогда не касались человеческие губы. Она стояла, оправляя и разглаживая юбки.

– Черт бы меня подрал!

Надеюсь, Фрэнсис, до этого не дойдет. Хотелось бы, конечно, встретиться в мире ином, но в ад я не хочу!

– Что-нибудь еще, хозяин?

Да, дитя мое, но это пожелание я оставлю при себе.

Она выскользнула, как трепетная лань.

Спасибо, Элисон. Продолжай, Фрэнсис. Неплохой трюк, да?

– Потрясающий… Я закончил. Прочесть?

Всё до последней буквы.

– Надеюсь, у тебя хватит терпения. Готов?

Я готов – созрел, перезрел и почти что сгнил. Со слов «второй сын», пожалуйста.

– За неимением же такого потомка, второму законному сыну ее и законным наследникам мужского пола упомянутого второго сына ее; за неимением же таковых наследников, третьему законному сыну поименованной Сюзанны и законным наследникам мужского пола упомянутого третьего сына ее; аза неимением такого потомства, упомянутому выше имуществу быть и оставаться за четвертым (сыном), пятым, шестым и седьмым законными сыновьями ее, в последовательном порядке, и за наследниками мужского пола упомянутых четвертого, пятого, шестого и седьмого законных сыновей ее таким образом, каким выше был ограничен способ перехода упомянутого имущества к первому, второму и третьему сыновьям ее и их наследникам мужского пола; а за неимением такого потомства, поименованным поместьям быть и оставаться за помянутой племянницей моей Холл…

Мы же уже исправляли эту ошибку. Она моя внучка.

– Конечно. Я прослежу, чтобы ошибка была устранена. И за законными наследниками ее мужского пола; а за неимением такого потомства, за дочерью моею Джудит…

Молодчина. Ты опередил мои мысли.