Завещание Шекспира

– Помедленнее, пожалуйста.

Если же она умрет в течение упомянутого срока без потомства, моя воля такова, я даю и завещаю сто фунтов стерлингов из только что упомянутой суммы моей племяннице Элизабет Холл…

– Это же твоя внучка.

А я что сказал – «племянница»? Мой мозг болен, Фрэнсис, вычеркни.

– Потом. Я и так не успеваю.

А пятьдесят фунтов стерлингов должны быть удержаны моими душеприказчиками в течение жизни сестры моей Джоан Харт, доходы же и проценты с упомянутых пятидесяти фунтов стерлингов должны быть выплачиваемы упомянутой сестре моей Джоан…

– «Доходы же и проценты»…

После же ее смерти поименованные пятьдесят фунтов стерлингов должны остаться за детьми упомянутой сестры моей…

– Поровну?

И должны быть разделены поровну между ними…

– А если Джудит еще будет жива?

Если же упомянутая дочь моя Джудит будет жива по истечении поименованных трех лет…

– Или будут живы ее потомки?

Или будет жив кто-нибудь из ее потомков, то моя воля такова, и я предназначаю и завещаю упомянутые сто пятьдесят фунтов стерлингов, которые должны быть отложены моими душеприказчиками и попечителями ради большей выгоды ее и ее потомков…

– Ты опять забегаешь вперед.

Капитал не должен был выплачен ей; покуда она будет замужем и под властью мужа…

– Но…

Но моя воля такова, что ей ежегодно должны быть выплачиваемы проценты в течение ее жизни…

– Понятно.

Ну и молодец. Всегда полезно иметь адвоката, который умеет шевелить мозгами.

– Молчи. Ни звука.

После же смерти ее упомянутый капитал и проценты должны быть выплачены ее детям, если у нее будут таковые…

– А если не будет?

Если ж нет, то ее душеприказчикам или уполномоченным, если она будет жива в упомянутый срок после моей смерти.

– Конец абзаца.

Еще нет. Если супруг, за которым она будет замужем по истечении поименованных трехлет или в какое-нибудь другое время после сего…

– Супруг? Ты о чем?

Если супруг в достаточной мере обеспечит ее и ее потомков землями, соответствующими доле, предоставленной в ее пользу настоящим завещанием, и это будет признано моими душеприказчиками и попечителями – это значит тобой, Фрэнсис, – для важного условия договора необходим серьезный человек, – то моя воля такова, что упомянутые сто пятьдесят фунтов стерлингов должны быть уплачены упомянутому супругу, давшему такое обеспечение, для его личного пользования. Давай здесь прервемся.

– Да, передохнем и выпьем. Тебе, Уилл, нужно было стать юристом. Я много кем мог бы стать, но теперь слишком поздно.

– Поздно будет, если ты умрешь, не составив завещания.

Толстяк Фрэнсис усмехнулся и помахал пергаментом перед моим носом. Я люблю запах свежих чернил.

Мы еще не закончили, Фрэнсис, но приближаемся к цели.

– Похоже на то. Объясни-ка, что за оговорки.

Потом. Мне тоже надо выпить.

– А если ты пригласишь меня к ужину…

Я хочу, чтобы завещание было подписано сегодня. Ты никуда не уйдешь, пока не скрепишь его печатью.

– Знаешь, чего бы мне хотелось на ужин? Хорошего такого, жирного каплуна. И обильно запить его хересом.

От хереса, Фрэнсис, люди жиреют и мозги их заплывают.

– Он прекрасно успокаивает нервы.

Не сомневаюсь. А может, тушеного карпа вместо каплуна? Даже я смогу осилить немного рыбы.

– Предпочитаю щуку. Почему же, Фрэнсис?